Амрен колотила меня по рукам, пока я не отпустила ее. Я поплыла следом за ней, пытаясь успокоить панически бьющееся сердце и легкие, пытаясь убедить их, что каждая секунда была на счету, когда Амрен достигла двери и ударила по ней ладонью. Символы загорелись — снова и снова. Но дверь держалась. Я добралась до нее, толкаясь телом в дверь, вновь и вновь, оставляя вмятины в свинце под моими плечами. Затем у меня появились длинные, длинные когти, и я рассекала и пробивала ими отверстия в металле.
Мои легкие горели. Мои легкие задыхались.
Амрен колотила по двери, все тот же фэйский свет лился от нее, словно отсчитывая ее сердцебиение. Я должна была сделать вдох, должна была открыть рот и сделать вдох, должна была облегчить это горение.
Затем дверь сорвалась.
И остался свет, достаточно яркий для меня, чтобы увидеть три красивых, неземных лица, шипящих сквозь рыбьи зубы, когда их длинные и тонкие перепончатые пальцы подхватили нас с лестницы в их покрытые лягушачьей кожей объятия.
Водные призраки. Но я не могла выдержать больше. И как только эти худощавые руки схватили мои, я открыла рот, и вода полилась в него, обрывая мысли, звуки и дыхание. Мое тело не двигалось, длинные когти исчезли. Обрезки железа, водоросли и вода пронеслись мимо меня, и у меня возникло неопределенное чувство, что меня несет сквозь воду так быстро, что она обжигала мои веки. И затем — горячий воздух. Воздух, воздух, воздух, но мои легкие были полны воды будто…
Кулак врезался мне в живот, и меня вырвало водой на волны. Я жадно глотала воздух, щурясь на иссиня-фиолетовое и розовеющее утреннее небо.
Отплевывание и затрудненное дыхание раздалось неподалеку от меня, и я оттолкнулась в воде, поворачиваясь к бухте, чтобы увидеть Амрен, тоже выворачивающую желудок, но живую.
И на волнах между нами, с прилипшими, словно шлемы к их странным головам волосами цвета оникса, плыли водные призраки, пристально смотря на нас темными, большими глазами.
Солнце поднималось позади них — окружающий нас город оживал.
Одна из призраков сказала: «Долг нашей сестры оплачен». И затем они пропали.
Амрен уже плыла к отдаленному берегу большого острова. Молясь, чтобы они не вернулись и не превратили нас в перекус, я поспешила за ней, стараясь сохранить свои движения незаметными, чтобы избежать обнаружения. Мы обе достигли тихой, песчаной отмели у скал и рухнули без сил.
* * *
Тень заслонила солнце, и носок сапога коснулся икры моей ноги.
— Что, — сказал Рисанд, все еще одетый в черный боевой костюм, — вы обе наделали?
Я открыла глаза, чтобы найти Амрен, приподнявшуюся на локтях.
— Где, черт возьми, тебя носило? — требовательно спросила она.
— Вы двое привели в действие каждый чертов сигнальный механизм в том месте. Я ловил каждого охранника, который отправлялся на звук тревоги.
Мое горло немилосердно саднило, а песок щекотал щеки и голые руки.
— Я думал, ты возьмешь это на себя, — сказал он ей.
Амрен прошипела:
— Это место или эта чертова книга практически нейтрализовали мою силу. Мы едва не утонули.
Его взгляд переметнулся ко мне. — Я не почувствовал этого сквозь связь..
— Возможно, ее нейтрализовало тоже, ты, глупый ублюдок, — резко ответила Амрен.
Его глаза вспыхнули. — Вы достали ее? — ни тени беспокойства о том, что мы наполовину утонули и были на волосок от смерти.
Я дотронулась до куртки: тяжелый металл образовал ком внутри нее.
— Хорошо, — сказал Рис, и внезапная настойчивость в его тоне заставила меня посмотреть ему за спину.
Конечно же, в замке на той стороне бухты, шныряли люди.
— Я упустил несколько стражников, — проскрежетал зубами он, хватая нас обеих за руки, и рассеиваясь.
Темный ветер был холодным и завывающим, и у меня едва хватало сил, чтобы держаться за Риса. Они полностью иссякли, как и у Амрен, когда мы приземлились в фойе городского дома и обе рухнули на деревянный пол, разбрызгивая на ковер песок и воду. Из столовой позади нас Кассиан вскрикнул: — Что за черт?
Я свирепо посмотрела на Рисанда, который просто направился к столу для завтрака. — Я тоже жду объяснений, — просто сказал он широко раскрывшим глаза Кассиану, Азриэлю и Мор.
Но я повернулась к Амрен, которая все еще шипела на полу. Ее покрасневшие глаза сузились: — Как?
— Во время Оброка эмиссар водных призраков сказала, что у нее нет ни золота, ни еды, чтобы заплатить. Они голодали, — каждое слово причиняло боль, я думала, что меня может снова вырвать. Он заслужил это, если меня вытошнит прямо на ковер. Хотя, возможно, он вычтет его стоимость из моего жалования, — поэтому я дала ей пару своих украшений, чтобы выплатить ее долг. Она поклялась, что она и ее сестры никогда не забудут этого.