— Может кто-нибудь, пожалуйста, объяснить? — подала голос Мор из комнаты позади.
Мы все еще оставались на полу, когда Амрен начала тихо смеяться, ее маленькое тело сотрясалось.
— Что? — требовательно спросила я.
— Только бессмертный с сердцем смертного дал бы одному из этих ужасных существ деньги. Это так… — Амрен снова засмеялась, ее темные волосы были покрыты песком и водорослями. На мгновение она даже выглядела человеком. — Какая бы удача не вела тебя по жизни, девочка… Благодари за нее Котел.
Остальные смотрели на нас, но я почувствовала, как из меня вырвался сдавленный смешок. А следом — смех, такой же резкий и сырой, как мои легкие. Настоящий смех, возможно, граничащий с истерикой — и глубоким облегчением. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись снова.
— Леди, — промурлыкал Рисанд — молчаливый приказ. Я застонала, поднимаясь на ноги (песок падал отовсюду), и предложила Амрен руку, чтобы помочь встать. Ее хватка была твердой, но взгляд ее глаз цвета ртути был неожиданно мягким, когда она сжала мою руку, прежде чем щелкнуть пальцами. Мы обе мгновенно стали чистыми и согревшимися, а наша одежда сухой. За исключением влажного клочка вокруг моей груди, где ждала коробка.
На лицах моих собеседников отразилось торжество, когда я приблизилась и сунула руку внутрь кармана. Металл вгрызался в мои пальцы — таким холодом он горел. Я уронила коробку на стол. Она упала на него с глухим стуком, и все они отскочили, бранясь. Рис поманил меня пальцем:
— Одно, последнее задание, Фейра. Открой ее, пожалуйста.
Мои колени подгибались, голова кружилась, а рот совершенно высох и был полон соли и песка, но… Я хотела покончить со всем этим. Поэтому я скользнула в кресло, с усилием подтаскивая ненавистную коробку к себе и кладя руку на ее поверхность.
«Привет, лгунья», — промурлыкала она.
— Привет, — сказала я мягко.
«Ты будешь читать меня?»
— Нет.
Остальные не произносили ни слова, хотя я чувствовала их замешательство, растекающееся по комнате. Только Рис и Амрен пристально наблюдали за мной.
«Откройся», — произнесла я беззвучно. «Скажи «пожалуйста»».
«Пожалуйста», — сказала я. Коробка — Книга — молчала. Затем она сказала: «Подобное притягивает подобное».
«Откройся», — проскрежетала я зубами.
«Несотворенное и Сотворенное; Сотворенное и Несотворенное — это круг. Подобное притягивает подобное».
Я надавила рукой сильнее, усталая настолько, что не волновалась о выскакивающих мыслях, частицах и кусочках, которые одновременно были и не были частью меня: жар, вода, лед, свет и тьма.
«Разрушительница проклятья», — сказала она мне, и коробка щелкнула, открывшись. Я сгорбилась в кресле, благодарная за трещащий в камине неподалеку огонь. Ореховые глаза Кассиана потемнели:
— Я никогда не хочу слышать этот голос снова.
— Ну, придется, — ласково сказал Рисанд, поднимая крышку, — потому что ты пойдешь с нами на встречу к смертным королевам, как только они снизойдут до визита.
Я была слишком уставшей для того, чтобы думать об этом — о том, что нам осталось сделать. Я всмотрелась в коробку. Это была не книга: не из бумаги и кожи. Она была сделана из темных металлических пластин, соединенных тремя кольцами, одно из золота, другое серебра, третье из бронзы. Каждое слово было вырезано с кропотливой точностью буквами алфавита, которого я не знала. Да, это в самом деле делало мои уроки чтения ненужными.
Рис оставил ее внутри коробки, в то время как мы все внимательно в нее всматривались, а затем отпрянул. Только Амрен все еще внимательно смотрела на нее. Кровь полностью отхлынула от ее лица.
— Что это за язык? — спросила Мор.
Я подумала, что руки Амрен должно быть трясутся, но она засунула их в карманы. — Это язык не из этого мира.
Только Рис остался невозмутим от шока на ее лице. Словно он догадывался, что за язык это мог быть. Вот почему он выбрал ее частью этой охоты.
— Что это тогда? — спросил Азриэль.
Амрен все еще пристально смотрела на Книгу, словно та была привидением, чудом, и сказала: — Это Лашон Хакодеш. Святой Язык, — она подняла свои глаза цвета ртути на Рисанда, и я осознала, что она тоже поняла, почему была с нами.