Блеск в его глазах превратился в что-то хищное. Мурашки пробежали по моей коже, когда он опёрся своими сильными руками о стол и промурлыкал:
— Это вызов, Фейра?
Я выдержала его хищный взгляд — взгляд самого могущественного мужчины в Прифиане.
— Разве?
Его зрачки расширились. Ушла тихая грусть, было забыто изолированное чувство вины. Остался только этот взгляд сконцентрированный на мне. На моих губах. На движении моей шеи, когда я пыталась не дышать слишком часто. Он сказал медленно и мягко:
— Почему бы нам, Фейра, прямо сейчас не отправиться в тот магазин, чтобы ты примерила кружевное бельё, а я помог тебе выбрать, что именно отправить Тарквину.
Пальцы ног сами собой согнулись в моих флисовых тапочках. Мы оба подошли к опасной черте. Поцелованный льдом ночной ветер развевал наши волосы.
Но взгляд Риса переместился на небо, где мгновением позже из-за облаков спикировал Азриэль, летящий стремительно, словно копьё из тьмы.
Я не знала, следует ли мне вздохнуть с облечением или нет, но я ушла с крыши до того, как Азриэль приземлился, чтобы Высший Лорд и его управляющий шпионской сетью могли поговорить наедине.
Как только я вошла в полумрак лестничного пролёта, от меня начал исходить жар, оставляя лёгкое прохладное ощущение в животе.
Мы флиртовали, а затем… это.
Я любила Тамлина. Любила так сильно, что без тени сомнений разрушила себя ради этого… ради него. Потом так много всего произошло, и сейчас я здесь, и… и я могла бы пойти в тот милый магазинчик вместе с Рисандом.
Я уже почти могу представить, как это будет.
Продавщицы в магазине будут вежливыми, но немного нервничающими и оставят нас наедине, как только Рис присядет на небольшой диванчик в глубине магазина, а я зайду в занавешенную комнату, чтобы примерить красный кружевной комплект белья, на котором я остановила взгляд уже трижды. А затем я выйду, собрав в кулак всю свою храбрость. Рис окинет меня взглядом сверху вниз. Дважды.
И он будет продолжать прожигать меня взглядом, сообщая продавщицам, что магазин уже закрыт, на работу им следует вернуться завтра, а чек мы оставим на прилавке.
Я буду стоять там абсолютно голая, за исключением пары лоскутков красного кружева, пока мы слушаем, как работницы быстро и тихо собираются и уходят.
И он будет смотреть на меня не отрываясь всё это время: на мою грудь, проглядывающую сквозь кружево, на мой плоский живот, который наконец стал выглядеть подтянутым и не заморенным голодом, на изгиб моих бёдер и ног. Затем он снова встретится со мной взглядом и поманит к себе пальцем, прошептав всего два слова:
— Иди сюда.
И я подойду к нему, считая каждый шаг, пока не остановлюсь напротив. Меж его ног.
Его руки скользнут мне на талию, чуть царапая кожу мозолистыми ладонями. И затем он притянет меня еще ближе, и склонится, чтобы поцеловать мой пупок, а его язык…
Я выругалась, впечатавшись в стойку лестницы.
Я моргнула — моргнула, возвращаясь к реальности, и поняла…
Я посмотрела на татуированный глаз на моей ладони и зашипела и вслух, и через саму связь:
— Придурок.
На задворках моего сознания чувственный мужской голос тихо рассмеялся полночным смехом.
Моё лицо горело, и я проклинала Риса за видение, которое он послал мне сквозь мои ментальные щиты. Я укрепила их и вошла в свою комнату. И приняла очень и очень холодную ванну.
* * *
Тем вечером я ужинала вместе с Мор у потрескивающего огня в столовой в городском доме. Рис и все остальные куда-то ушли, и когда Мор наконец спросила, почему я сердито хмурюсь каждый раз при упоминании имени Рисанда, я рассказала ей о видении, которое он мне послал. Она хохотала, пока вино не потекло у нее из её носа. Когда я сердито посмотрела теперь уже на неё, она сказала, что я должна собой гордиться: когда Рис погружается в состояние тягостных раздумий, вытащить его оттуда способно лишь настоящее чудо.
Я пыталась не обращать внимания на лёгкое чувство триумфа — даже когда забиралась в постель.
Несколько часов напролет до поздней ночи мы с Мор просидели на диване в гостиной, болтая обо всех удивительных и ужасных местах, в которых она когда-либо побывала. Примерно после двух часов ночи я уже погружалась в сон в своей кровати, когда внезапно дом застонал.
Как будто кто-то сминал само дерево, дом застонал и задрожал, разноцветные стёкла фонарей в моей комнате зазвенели.
Я резко поднялась в кровати и выглянула в открытое окно. Чистое небо, ничего не…
Ничего кроме тьмы, проникающей в мою комнату из холла.
Я узнала эту тьму. Её частичка жила во мне.