Однажды, он написал мне из Цесира, маленького города на северо-востоке, где он встречался с несколькими выжившими жрицами, чтобы обсудить восстановление их храма, уничтоженного войсками Хайберна. Он заверил меня, что ни одна из них не была похожа на Ианту.
«Расскажи мне о живописи».
Я написала ответ, сидя в своем кресле в саду, фонтан там наконец ожил с возвращением мягкой погоды.
«Здесь не о чем рассказывать».
«Все равно расскажи».
У меня заняло некоторое время, чтобы придумать ответ, поразмышлять о той маленькой пустоте во мне, и чем она раньше была, и каково это было чувствовать. Но потом я все же написала:
«Было время, когда все, чего я хотела — это достаточно денег, чтобы я и моя семья были сыты, а я могла проводить дни за рисованием. Вот и все, что мне было нужно. Больше ничего.
Пауза. Затем он написал:
«А сейчас?»
«Сейчас», — ответила я, — «Я не знаю, чего хочу. Я больше не могу рисовать»
«Почему?»
«Потому что эта часть меня пуста».
Хотя, возможно, той ночью, когда я увидела его на коленях на кровати… это немного изменилось. Я раздумывала над следующим предложением, а затем написала:
«Ты всегда хотел быть Высшим Лордом?»
Слишком долгая пауза.
«И да, и нет. Я видел, как правил мой отец, и с самого юношества знал, что я не хотел быть таким как он. Поэтому я решил, что буду другим Высшим Лордом; я хотел защищать моих людей, изменить взгляды об иллирийцах, и избавиться от коррупции, что досаждала этим землям.»
На какой-то момент я не могла остановить себя и не сравнивать: Тамлин не хотел быть Высшим Лордом. Он ненавидел быть Высшим Лордом — и может быть… может быть это было одной из причин, почему его двор стал таким, каким он был сейчас. Но Рисанд, с его взглядами, с его волей и желанием, и страстью к тому, что он делает… Он построил нечто другое.
А затем ввязался в войну, чтобы отстоять это.
Это было то, что он увидел в Тарквине, и почему те кровавые рубины задели его так сильно. Еще один Высший Лорд с таким же взглядом — радикальным взглядом о будущем Прифиана.
Поэтому я написала в ответ:
«По крайней мере, ты компенсируешь свой бесстыдный флирт будучи потрясающим Высшим Лордом».
Этим вечером он вернулся, самодовольно улыбаясь, как кот, и вместо приветствия сказал:
— Потрясающий Высший Лорд?
Я направила воду, которой хватило бы на полное ведро, прямо ему в лицо.
Рис не потрудился укрыться от нее. И вместо этого он потряс мокрыми волосами, как собака, обрызгивая меня пока я не завизжала и не устремилась прочь. Его смех достиг меня на ступеньках.
Зима медленно ослабляла свою хватку, и проснувшись одним утром, я обнаружила письмо от Риса около моей кровати. Без ручки.
«Этим утром не будет никакой тренировки с твоим вторым по счету любимым иллирийцем. Королевы наконец-то удосужились ответить нам. Завтра они прибудут в твое семейное поместье».
У меня не было времени для переживаний. Мы отправились сразу же после ужина, паря над оттаивающими людскими землями под покровом тьмы, сильный ветер ревел в то время, как Рис прижимал меня к себе очень крепко.
* * *
Следующим утром мои сестры были готовы, обе были одеты в роскошные убранства, достойные любой королевы, Фэ или смертной.
Я предположила, что и я тоже.
Я надела белое платье из шифона и шелка, выполненное в привычной моде Ночного Двора, обнажавшее мою кожу, золотая отделка на платье переливалась в утреннем свете, струящимся через окна гостиной. К счастью, мой отец остался на континенте еще на два месяца — по причине какой-то чрезвычайно важной сделки, которую он стремился заключить во всех королевствах.
Я стояла у камина подле Рисанда, который был одет в привычный черный, крылья были скрыты, а лицо было спокойной маской. Лишь черная корона поверх его головы была другой — металл был выкован в форме перьев ворона. Корона была под стать моей золотой диадеме.
Кассиан и Азриэль следили за всем у дальней стены, оружия на них не было видно.
Но их Сифоны сверкали так ярко, что мне стало интересно, какое именное оружие они могли точно воссоздать с помощью них, если бы на то была нужда. Одним из требований, что установили королевы для этой встречи, было: никакого оружия. Несмотря на то, что иллирийские войны сами по себе были оружием.