Я повернулась, всматриваясь в лицо Риса. Не было тепла в этих глазах, ничего от друга, котором он мне стал. Я приоткрыла мысленный щит, чтобы впустить его.
«Что?» — его голос прозвучал в моей голове.
Я скользнула по нашей связи на другую сторону, ласково коснулась стены из чёрного адаманта. Приоткрылась крошечная трещинка… лишь для меня. И я сказала сквозь нее:
«Ты хороший, Рис. Ты добрый. Эта маска не пугает меня. Я вижу тебя под ней».
Его руки крепче сжали меня, а глаза удерживали мой взгляд, когда он склонился и поцеловал меня в щёку. Это было достаточным ответом… и… тем, что спустило меня с цепи.
Я прижалась к нему еще чуть ближе, разведя колени слегка шире.
«Почему ты остановился?» — спросила я его мысленно.
Едва слышное рычание отдалось напротив меня. Его руки снова ласкали меня, подчиняясь ритму музыки, поднимаясь всё выше, его большой палец вот-вот коснется нижней части моей груди.
Я запрокинула голову на его плечо.
Я отпустила ту часть меня, что слышала шепот всех вокруг: шлюха, шлюха, шлюха…
Отпустила часть меня, что вторила им: предательница, лгунья, шлюха…
Я позволила себе быть.
Быть этой музыкой, барабанами и чем-то диким, темным в руках Высшего Лорда.
Глаза его полностью затуманились, и не силой или яростью. Что-то обжигающе красное вперемешку со сверкающей тьмой взорвалось в моей голове.
Я провела рукой по его бедру, ощущая скрытую силу воина. Провела еще раз в медленном, томном касании, ощущая необходимость дотронуться до него, почувствовать его.
Я ощутила нестерпимый жар, чувствовала, что вот-вот вспыхну как факел. Я была готова загореться прямо здесь, перед всеми.
«Спокойно, — сказал он с дьявольским удивлением и восторгом сквозь трещину в моем ментальном щите. — Если ты превратишься в живой пылающий факел, бедняга Кейр впадет в истерику. И ты испортишь всем веселье».
Потому как огонь покажет им всем, что я не была такой как все… и Кейр без сомненья об этом расскажет своим почти что союзникам — Осеннему Двору. Либо это сделает любой другой из этих чудовищ.
Рис переместил бедра, и, на мгновение, прижал меня к себе так крепко, что для меня потеряли значение и Кейр, и Осенний Двор, и что делает сейчас Азриэль, чтобы выкрасть шар.
Мне было так холодно, так одиноко уже так давно, и мое тело молило о об этой близости, трепетало от радости прикосновений и объятий, от радости ощущать себя живой.
Рука Риса, лежавшая на моей талии, скользнула по моему животу, цепляясь за пояс на моих бедрах. Я опустила голову на его плечо у его шеи, и взглянула на толпу, которая глядела на нас, на все те точки соприкосновения между мной и Рисом, жадно ловила каждый наш жест, и жаждала: ещё, ещё, ещё.
Наконец, когда кровь моя уже кипела, когда костяшки пальцев Риса скользили по нижней части моей груди, я посмотрела туда, где стоял Кейр, разглядывая нас с позабытым вином в руках.
Мы оба посмотрели.
Наместник разглядывал нас без тени смущения, опершись о стену. Не зная, можно ли прервать нас. На половину не осмеливаясь это сделать. Мы должны были его отвлечь. Мы были уловкой фокусника, пока Азриэль ищет шар.
Я знала, что Рис все еще удерживает взгляд Кейра, проводя кончиком языка по моей шее.
Я выгнула спину, глаза томно прикрыты, а дыхание сбилось. Я загорюсь, загорюсь, загорюсь…
«Думаю, он испытывает такое отвращение, что отдал бы мне шар по своей воле, только бы отсюда уйти», — сказал Рис в моей голове, а другая его рука двинулась в опасном направлении к моему центру. Но во мне тянуло и росло такое невыносимое желание, и под платьем на мне больше ничего не было, ничего, что могло бы скрыть чертово доказательство моего желания, и если он скользнет рукой еще на хоть на дюйм выше..
«Ты и я устроили здесь прекрасное шоу», — ответила я. Особа, что произнесла эти слова, звучала хрипло и страстно… я никогда не слышала свой голос таким до этого. Даже мысленно.
Его рука скользнула выше по моему внутреннему бедру.
Я изогнулась на нем, пытаясь стряхнуть его руки, не дать ему узнать, что…
И внезапно я ощутила его каменную твердость под собой.
Все мысли улетучились из моей головы. Остался лишь трепет силы, когда я дернулась, ощущая эту внушительную выпуклость. Рис издал низкий, грубоватый смешок.
Кейр смотрел, смотрел, смотрел на нас. Пораженный. В ужасе. Вынужденный стоять здесь, пока Рис не позволит ему удалиться… Он стоял, не задумываясь, зачем мы устроили этот спектакль, и куда исчез командир шпионов.