— И что произошло?
— Мы нашли друг друга. Пересекли горы, убивая на своем пути, чтобы встретиться. Оказалось, что порядочное количество иллирийцев желали доказать, что они сильнее и умнее нас. Как оказалось в итоге, они ошибались.
Я осмелилась взглянуть ему в лицо. На мгновение я будто увидела его: окровавленного, неистового, сражающегося и убивающего в стремлении добраться к своим друзьям, защитить и спасти их.
Рис приземлился на прогалине, где сосны были такие высокие, что они, казалось, ласково касались низких серых облаков, подгоняемых быстрым ветром.
— Значит, ты не используешь магию, но я да? — спросила я, отходя от него на несколько шагов.
— Наши враги сосредоточены на отслеживании моей магии. Ты, напротив, остаешься невидимкой. — Он взмахнул рукой. — Посмотрим, чего мы достигли со всеми твоими тренировками.
Мне не хотелось. Я просто спросила:
— Когда… когда ты познакомился с Тамлином?
Я знала, что сделал отец Рисанда. Я старалась не думать об этом.
О том, как он убил отца и братьев Тамлина. И мать.
Но сейчас, после прошлой ночи, после Двора Кошмаров… Я должна была знать.
Лицо Риса застыло маской терпения.
— Покажи мне что-нибудь впечатляющее, и я расскажу. Магия в обмен на ответы.
— Я знаю, в какую игру ты играешь… — Я остановилась, глядя на его насмешливую улыбку. — Отлично.
Я вытянула руку перед собой, ладонью вверх, и приказала тишине и покою разлиться по моим венам, в моем сознании.
Тишина и покой, и тяжесть, будто нахожусь под водой.
И над моей ладонью затанцевала, взмахивая крыльями, бабочка из воды.
Рис улыбнулся, однако его улыбка погасла, когда он произнес:
— Тамлин был моложе меня… он родился, когда началась Война. Но после войны, когда он повзрослел, мы виделись при нескольких дворах. Он… — Рис сжал челюсти. — Для сына Высшего Лорда он казался… порядочным. Лучше выводка Берона в Осеннем Дворе. Однако братья Тамлина были столь же ужасными, как и семья Берона. Даже хуже. Они знали и боялись, что однажды титул перейдет к Тамлину. И, так как я сам был иллирийцем-полукровкой, вынужденным доказывать и защищать свои права, я понимал, что чувствует Тамлин, и через что ему приходится проходить… Я стал его другом. Искал с ним встречи каждый раз, когда получалось покинуть двор или военный лагерь. Может это была жалость или сострадание, но… я показал ему некоторые приемы иллирийцев.
— Кто-либо знал об этом?
Он приподнял бровь и намекающе взглянул на мою руку.
Я скорчила гримасу и создала из воды несколько певчих птиц, отпустив их порхать над поляной, как они летали вокруг меня в ванной комнате в Летнем Дворе.
— Кассиан и Азриэль знали, — продолжил рассказывать Рис, — и моя семья. И не одобряли этого. — Его фиолетовые глаза казались застывшими кусочками льда. — Однако отец Тамлина почувствовал в этом угрозу. Из-за меня. И, так как он был слабее меня и Тамлина, он решил доказать всему миру, что это не так. Моя мать и сестра собирались прибыть в иллирийский военный лагерь, чтобы повидать меня. Я должен был встретить их на полпути, но был занят, тренируя новую группу, и решил остаться.
Я ощутила, как всё внутри переворачивается снова и снова, и снова, и почувствовала необходимость опереться о что-нибудь, когда Рис произнес:
— Отец Тамлина, его братья и он сам отправились в иллирийскую глушь, узнав от Тамлина — от меня — где будут находиться мои мать и сестра; они знали, что я должен встретить их. Я должен был там быть. Но меня не было. И они все равно зверски убили мою мать и сестру.
Я начала трясти головой, глаза жгло. Я не знала, что я пыталась отрицать или стереть, или проклинать.
— Это должен был быть я, — сказал он, и я поняла — поняла его слова, сказанные, когда я разрыдалась перед Кассианом на тренировочной площадке. — Они сложили их головы в ящики и пустили плыть по реке…до ближайшего лагеря. Отец Тамлина оставил себе их крылья в качестве трофея. Удивлён, что ты не увидела их пришпиленными в кабинете.
Кажется, меня сейчас стошнит, и я упаду на колени, и заплачу.
Но Рис глядел на зверинец водных животных, который я создала и сказал:
— Что ещё?
Может из-за холода, может из-за его рассказа, но изморозь пробежала по моим венам, и зимний ветер завыл яростную песню в самом моем сердце. И я почувствовала вдруг… как легко я могла овладеть ими, объединить все мои способности.
Все мои создания замерли в воздухе… и превратились в идеально вырезанные изо льда фигуры.