Я отступила назад. Между мной и потоком воды оставалось всего три фута.
Глаза Люсьена слегка расширились.
— Нам нужно убираться отсюда. Тамлин… он не в себе. Я отведу тебя прямо к..
— Нет, — выдохнула я.
Слово прогремело сквозь дождь, ручей, сосновый лес.
Четверо стражей переглянулись, а потом посмотрели на стрелу, которую я все еще держала нацеленной на них.
Люсьен снова окинул меня взглядом.
И я знала, на что он теперь изумленно смотрел: иллирийское боевое облачение. Цвет и полнота, что вернулись моему лицу и телу.
И молчаливая сталь в моих глазах.
— Фейра, — сказал он, протягивая руку, — пойдем домой.
Я не сдвинулась с места.
— То место перестало быть моим домом в тот день, когда ты позволил ему запереть меня внутри.
Губы Люсьена сжались.
— Это было ошибкой. Мы все совершили ошибку. Он сожалеет… сожалеет больше, чем ты себе представляешь. Как и я. — Он шагнул ко мне, и я попятилась назад еще на несколько дюймов.
Совсем немного места осталось между мной и бурлящей водой внизу.
Передо мной всплыли тренировки с Кассианом, как будто все уроки, что он вдалбливал мне в голову каждое утро превратились в спасительную сеть, подхватившую меня и не давшую провалиться в пропасть все возрастающей паники. Как только Люсьен коснется меня, он рассеет нас прочь. Не далеко — он не настолько сильный — но он был быстрым. Мы перепрыгнем на мили отсюда, затем все дальше и дальше, пока Рис не сможет достигнуть меня. Он знал, что Рис был здесь.
— Фейра, — взмолился Люсьен и решился сделать еще шаг, его рука оставалась протянута.
Моя стрела изменила наклон и нацелилась на него, тетива лука застонала от натяжения.
Я никогда не осознавала, что в то время как Люсьен был обучен как воин, Кассиан, Азриэль, Мор и Рис были Воинами. Кассиан мог стереть Люсьена с лица земли лишь одним ударом.
— Опусти стрелу, — прошептал Люсьен, будто успокаивая дикое животное.
За его спиной четверо стражей двинулись ближе. Загоняя меня в угол.
Домашнее животное Высшего Лорда и его собственность.
— Не, — выдохнула я, — Прикасайся. Ко мне.
— Ты не понимаешь, в какой мы неразберихе, Фейра. Нам… мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Сейчас.
Я не хотела это слышать. Глядя на поток внизу, я подсчитывала свои шансы.
Этот взгляд в сторону обошелся мне дорого. Люсьен бросился вперед, протягивая руку. Одно касание — это все, что было нужно…
Я больше не была домашним животным Высшего Лорда.
И, может быть, пора миру узнать, что у меня действительно есть клыки.
Палец Люсьена задел рукав моей кожаной куртки.
И я стала дымом и пеплом, и ночью.
Мир замер и изогнулся, и там был Люсьен, стремящийся с такой медленной скоростью туда, где теперь было пусто, потому что я обогнула его и помчалась к деревьям позади стражников.
Я остановилась, и время вернулось к своей естественной скорости. Люсьен пошатнулся, сумев остановиться прежде, чем упал с обрыва, и развернулся — глаза широко открытые — чтобы увидеть, что я теперь стояла позади его стражей. Брон и Харт вздрогнули и попятились. От меня.
И от Рисанда рядом со мной.
Люсьен замер как вкопанный. Я превратила свое лицо в ледяное зеркало — бесчувственный близнец выражения жестокого развлечения на лице Рисанда, когда он стряхнул пушинку со своей темной туники.
Темная, элегантная одежда — никаких крыльев, никаких боевых кожаных доспехов.
Выглаженная, красивая одежда… Еще одно оружие. Чтобы скрыть, насколько тренированным и сильным он был; скрыть, откуда он родом и что он любил. Дорогое оружие, стоящее того, чтобы использовать магию, чтобы скрыть его — даже если это подвергнет нас опасности быть отслеженными.
— Малыш Люсьен, — промурлыкал Рис. — Разве Леди Осеннего Двора никогда не рассказывала тебе, что когда женщина говорит нет, она имеет это ввиду?
— Придурок, — Люсьен зарычал, пронесшись мимо стражи, но не решаясь прикоснуться к оружию. — Ты грязный, шлюшный придурок!
Я зарычала.
Глаза Люсьена скользнули на меня, и он спросил с тихим ужасом:
— Что ты сделала, Фейра?
— Больше не пытайся искать меня снова, — сказала я с той же жесткостью.
— Он никогда не перестанет искать тебя; никогда не перестанет ждать твоего возвращения домой.
Слова больно ударили меня — как и намеревалось. Должно быть, это промелькнуло на моем лице, потому что Люсьен надавил:
— Что он с тобой сделал? Он захватил твой разум и…