Рисанд провел зубами по моей шее в ленивой ласке.
— Чего ты хочешь, Фейра? — Он прикусил мою мочку уха.
Я чуть слышно застонала, полностью выгибаясь рядом с ним, как будто эта рука могла скользнуть прямо туда, куда я хотела. Я знала, что он хотел от меня услышать. Но я не подарю ему такое удовольствие. Еще нет.
Поэтому я сказала:
— Я хочу отвлечься, — это прозвучало почти сорванно, — Я хочу… повеселиться.
Его тело вновь напряглось за моей спиной.
И я вдруг задумалась, что он каким-то образом не принял эти слова за ложь, коей она и была, что он подумал… подумал, что это и есть все, чего я на самом деле хочу.
Но его руки возобновили свое движение.
— Тогда позволь мне отвлечь тебя.
Он скользнул рукой под мой свитер, прямиком под мою рубашку. Кожа к коже, мозоли на его руке заставили меня застонать, когда его пальцы царапнули вершину моей груди и закружили вокруг налившегося соска.
— Я люблю их, — выдохнул он мне в шею, а его рука скользнула к другой груди. — Ты не представляешь, как сильно я люблю их.
Я застонала, когда он провел, лаская, костяшкой пальца по моему соску, и выгнулась к этому прикосновению, молча умоляя его. Он был тверд, как гранит позади меня, и я потерлась об него, заставив его издать приглушенное, злое шипение.
— Прекрати это, — прорычал он в мою кожу, — ты испортишь мое веселье.
Я бы не сделала ничего подобного. Я начала извиваться, пытаясь дотронуться до него, нуждаясь лишь почувствовать его, но он цокнул языком и прижался ко мне так крепко, что моя рука не смогла бы проскользнуть внутрь.
— Я хочу первым прикасаться к тебе, — сказал он, его голос стал таким низким, что я едва узнала его. — Просто… позволь мне прикасаться к тебе. — Он накрыл ладонью мою грудь, как бы подчеркивая свои слова.
В этой фразе настолько слышалась сорвавшаяся мольба, что я замерла, уступая, и его другая рука вновь вырисовывала ленивые линии на моем животе.
Я не могу дышать, когда смотрю на тебя…
Позволь мне прикасаться к тебе…
Потому что я ревновал и злился…
Она моя.
Я отогнала мысли, кусочки и обрывки правды, которые он дал мне.
Рис опять скользнул пальцем вдоль полоски моих штанов — кот, играющий со своим ужином.
Снова.
Снова.
— Пожалуйста, — это все, что мне удалось сказать.
Он улыбнулся мне в шею.
— А вот и пропавшие манеры.
Его рука наконец скользнула под мои штаны. Первое прикосновение его руки ко мне заставило глубокий стон вырваться из моего горла.
Он зарычал от удовлетворения, обнаружив влажность, что ждала его там, большой палец кружил вокруг этого места на вершине моих внутренних бедер, дразня, чуть лаская, но почти не…
Другая его рука нежно сжала мою грудь в то же мгновение, когда его большой палец опустился точно туда, куда я хотела. Я двинула бедрами, запрокидывая голову назад, на его плечо, задыхаясь, когда его палец чуть ударил…
Я вскрикнула, и он рассмеялся, низко и мягко.
— Нравится?
Стон был моим единственным ответом.
Больше, больше, больше.
Его пальцы скользнули вниз, медленно и нагло, прямо к моему центру, и каждая клетка, каждый нерв моего тела, моего разума, моей души, сузились до ощущения его пальцев, остановившихся там, будто у него в запасе было все время мира.
Ублюдок.
— Пожалуйста, — повторила я, потершись о него задом, подчеркивая этим свои слова.
Он зашипел от этого движения, и скользнул пальцем внутрь меня. И выругался.
— Фейра…
Но я уже начала двигаться на нем, и он снова выругался на долгом выдохе. Его губы прижались к моей шее, проводя дорожки поцелуев выше, выше к моему уху.
Я застонала так громко, что заглушила шум дождя, когда он скользнул в меня вторым пальцем, настолько наполняя меня, что я больше ни о чем не могла думать, не могла даже дышать.
— Вот так, — прошептал он, его губы двигались по моему уху.
Мне до смерти надоело, что моя шея и ухо получают столько внимания. Я изогнулась, как могла, и увидела, что он пожирает меня взглядом, глядя на меня, на руку в моих штанах, на то, как я двигаюсь на нем.
Он все еще не отрывал от меня взгляд, когда я поймала его губы своими, слегка кусая его за нижнюю губу.
Рис застонал, погружая пальцы глубже. Сильнее.