— Чтобы нейтрализовать силы Котла, — сказала она вместо приветствия, когда мы столпились вокруг обеденного стола, оторвавшись от ремонта, из-за которого практически не спали, — ты должна прикоснуться к нему и сказать эти слова.
Она записала их для меня на клочке бумаги.
— Ты в этом уверена? — сказал Рис. Он все еще был опустошенным после нападения, излечения и помощь своим людям в течение всего дня.
Амрен прошипела:
— Постараюсь не оскорбиться, Рисанд.
Мор проскользнула между ними, глядя на две лежащие рядом части Книги Дыханий.
— Что произойдет, если мы соединим обе половины?
— Не соединяйте их, — просто сказала Амрен.
Голоса из каждой выложенной на стол части смешивались, пели и шипели: зло, добро и безумие; тьма, свет и хаос.
— Если вы соберете их вместе, — уточнила она, когда Рис бросил на неё вопрошающий взгляд, — взрыв их силы отразится в каждом уголке и щели земли. Вы не просто привлечете внимание короля Хайберна. Вы притянете врагов намного старше и страшнее. Вы притянете вещи, которые давно спят и которые должны таковыми и остаться.
Я немного съёжилась. Рис положил руку мне на спину.
— Тогда мы отправляемся немедленно, — сказал Кассиан. Его лицо исцелилось, но он немного хромал от травмы, которую я не могла видеть под его боевым кожаным облачением. Он дернул подбородком в сторону Риса: — Поскольку ты не можешь рассеяться без того, чтобы быть обнаруженным, Мор и Аз рассеют нас всех на место. Фейра разрушит Котел, и мы уберемся оттуда. Мы уйдем оттуда прежде, чем кто-нибудь нас заметит и у короля Хайберна появится новая утварь.
Я сглотнула:
— Котел может быть где угодно в замке.
— Мы знаем, где он, — возразил Кассиан.
Я моргнула. Азриэль сказал мне:
— Мы смогли сузить поиск до нижних уровней.
Результат его шпионажа, их планирования этой поездки все эти месяцы.
— Каждый дюйм замка и прилежащей к нему территории тщательно охраняется, но это не значит, что внутрь попасть невозможно. Мы выяснили время, когда нашей небольшой группе будет возможно проникнуть в замок и покинуть его, быстро и тихо, и уйти, прежде чем они поймут, что происходит.
Мор сказала ему:
— Но Король Хайберна почувствует присутствие Риса, как только тот появится. И если Фейре понадобится время, чтобы нейтрализовать Котёл, его у нас не будет. Это очень рискованно.
Кассиан сказал:
— Мы учли это. Ты и Рис рассеете нас на свободную часть побережья. Мы полетим в Хайберн, а он останется вне его.
Они должны будут рассеять меня, осознала я, поскольку все еще училась делать это на большие дистанции. По крайней мере, не с таким количеством остановок.
— Что касается заклинания, — продолжил Кассиан, — то это риск, который нам придется принять.
Молчание повисло в комнате, пока все ждали решения Риса. Мой мейт изучал мое лицо, его глаза расширились.
Азриэль надавил:
— Это основательный план. Король не знает наших запахов. Мы разрушим Котел и исчезнем прежде, чем он заметит… Это нанесет ему большее оскорбление, чем прямое и кровожадное нападение, которое мы рассматривали, Рис. Мы разбили их вчера, поэтому когда мы войдем в замок…
Жажда мести, действительно, танцевала на его обычно спокойном лице.
— Мы оставим несколько напоминаний о том, что не просто так выиграли последнюю чертову войну.
Кассиан мрачно кивнул. Даже Мор слегка улыбнулась.
— Вы просите меня, — наконец сказал Рис слишком спокойно, — остаться снаружи, пока мой мейт входит в его крепость?
— Да, — с равнодушным видом сказал Азриэль, и Кассиан слегка сдвинулся, оказываясь между ними. — Если Фейра не сможет обезвредить Котёл легко или быстро, мы украдём его, и отправим по кусочкам обратно, когда найдём способ разрушить. В любом случае, Фейра призовет тебя через связь, когда мы закончим, и вы с Мор рассеете нас оттуда. Они не смогут отследить тебя так быстро, если ты придешь только для того, чтобы нас забрать.
Рисанд упал на диван рядом со мной, почти не дыша. Его глаза скользнули ко мне:
— Если ты хочешь пойти, тогда иди, Фейра.
Если бы я не влюбилась в него до этого, то сделала бы это сейчас — за то, что не настаивал на том, чтобы я осталась, даже если его инстинкты, сводя с ума, взывали меня запереть после всего, что случилось вчера.
И я осознала, как плохо со мной обращались раньше, если мои стандарты так опустились. Если свободу, которую мне подарили, я воспринимала как привилегию, а не как свое неотъемлемое право.
Взгляд Риса потемнел, и я знала, что он прочел, почувствовал мои мысли.