Ианта кивнула.
— Ваш Союз благословлен Котлом. И то, что ты выжила Под Горой это только доказывает.
Я поймала ее взгляд — она посмотрела на мою левую руку, татуировки на ней.
Я сдержала порыв спрятать руку под стол.
Татуировка на ее лбу была полночно-синей, но почему-то все равно подходила ей, создавая акцент с ее женственными платьями, яркими украшениями из серебра. В отличие от элегантной брутальности моей.
— Мы можем купить тебе перчатки, — предложила она невзначай.
И, возможно, это отправит еще одно сообщение — человеку, который, как я отчаянно надеялась, забыл о моем существовании.
— Я подумаю об этом, — сказала я с мягкой улыбкой.
Это было все, что я могла сделать, чтобы не сбежать, прежде чем прошел час, и Ианта уплыла в свою личную молитвенную комнату — подарок от Тамлина в честь ее возвращения — чтобы вознести в полдень благодарности Котлу за освобождение нашей земли, за мой Триумф, и за установление господства Тамлина на этой земле.
Иногда я думала попросить ее помолиться и за меня.
Помолиться, чтобы однажды я научилась любить платья и празднования, и свою роль краснеющей, хорошенькой невесты.
* * *
Я уже лежала в постели, когда Тамлин вошел в мою комнату, тихо, словно олень, ступающий в лесу. Я подняла голову, ища кинжал, который оставила на прикроватной тумбочке, но расслабились при виде его широких плеч; свет свечей позолотил его загорелую кожу, при этом оставляя лицо в тени.
— Проснулась? — прошептал он. По его голосу я поняла, что он нахмурен. После ужина он работал в своем кабинете, перебирая кучу бумаг, которую Люсьен сгрузил на его стол.
— Не могла заснуть, — ответила я, наблюдая, как перекатываются его мышцы, когда он пошел в ванную комнату чтобы умыться. Уже час как я пыталась уснуть, но каждый раз, когда я закрывала глаза, мое тело каменело, стены комнаты начинали сжиматься. Пока я лишь распахнула пошире окна, но... это будет долгая ночь.
Откинувшись на подушки, я слушала, как он спокойно и собранно готовился ко сну. Он оставил себе свои покои, считая, что мне важно иметь собственное пространство.
Но все равно спал здесь каждую ночь. Я еще не ночевала в его постели, и задавалась вопросом, изменит ли это наша брачная ночь. Я молилась, чтобы не проснуться с рвотным позывом, когда не смогу узнать комнату, где не буду знать, постоянна ли темнота в ней.
Может быть, поэтому он еще не предложил этого.
Он вышел из ванной комнаты, остановился у края кровати, стягивая тунику и рубашку, и я приподнялась на локтях, чтобы смотреть.
Мое внимание сразу перешло к сильным, умелым пальцам, расстегивающим штаны.
Тамлин издал низкий рык одобрения, и я прикусила нижнюю губу, когда он снял штаны вместе с нижним бельем, обнажая гордую, толстую длину. Во рту пересохло, и я подняла взгляд на его мускулистый торс, а затем…
— Иди сюда, — прорычал он так грубо, что я едва разобрала слова.
Я откинула одеяло, открывая свое уже обнаженное тело, и он зашипел.
Его лицо приобрело голодное выражение, пока я ползла через кровать и встала на колени. Я обхватила его лицо руками — его золотая кожа в обрамлении пальцев цвета слоновой кости и завитков черного, и поцеловала его.
Он удержал мой взгляд, целуя, даже когда я прижалась ближе, сдерживая вдох, когда он задел мой живот.
Его мозолистые руки скользнули по моему бедру, талии, затем он наклонил голову, срывая поцелуй. Его язык на моих губах заставил меня полностью распахнуть их, и он скользнул языком внутрь, утверждая свою власть надо мной, клеймя меня.
Я застонала, опрокидывая голову назад, чтобы дать ему лучший доступ. Его руки сжимали мою талию, затем переместились — одна накрыла мой зад, другая скользнула между нами.
Это... Этот миг, когда только я и он, и между нашими телами ничего нет...
Его язык щекотал мое твердое небо, когда он погрузил палец в мой центр, и я ахнула, выгибаясь.
— Фейра, — прошептал он мне в губы, словно молитву, с большим благоговением, чем Ианта когда-либо молилась Котлу в то темное утро солнцестояния.
Его язык вновь захватил мой рот, одновременно с пальцем, скользнувшим внутрь меня. Мои бедра извивались, требуя большего, страстно желая наполненности, и его рычание отдалось эхом в моей груди, когда он добавил еще один палец.
Я двинула бедрами. Молния пронеслась по моим венам, мое внимание сузилось до его пальцев, губ, его тела на мне. Его ладонь надавила на комок нервов между моих бедер, и я простонала его имя, рассыпаясь осколками.
Моя голова запрокинулась, я жадно глотала прохладный ночной воздух, а потом была опущена на кровать — мягко, аккуратно, с любовью.
Он простерся надо мной, наклоняясь к моей груди, и одно нажатие зубов вокруг моего соска — это все, что потребовалось, чтобы я вцепилась в его спину, обвила его ногами. Это — это мне было нужно.
Он помедлил, нависая надо мной, его руки дрожали.
— Пожалуйста, — я выдохнула.
Он просто прижимался губами к моей челюсти, шее, губам.
— Тамлин, — я умоляла. Он накрыл ладонью мою грудь, его большой палец кружил вокруг моего соска. Я вскрикнула, и он погрузился в меня одним мощным толчком.
На мгновение я была ничем, никем.
Затем мы слились, два сердца, бьющиеся как одно, и я пообещала себе, что так будет всегда. Он вышел на пару дюймов, мышцы его спины сокращались под моими руками, и затем ворвался обратно. Снова и снова.
Я ломалась и ломалась под ним, когда он двигался, когда шептал мое имя и говорил, что любит меня. И когда эта молния еще раз прошила мои вены, когда я простонала его имя, его собственное удовольствие накрыло его. Я сжимала его, пока прокатывались волны наслаждения, упиваясь его весом, ощущением его кожи, его силы.
На какое-то время в комнате было слышно только наше загнанное дыхание.
Я нахмурилась, когда он наконец отстранился — но не далеко. Он растянулся на боку, опершись головой о кулак и рисуя круги на моем животе, груди.
— Прости меня за утро, — пробормотал он.
— Все в порядке, — я выдохнула, — я понимаю.
Не ложь, но и не совсем правда.
Его пальцы спустились ниже, кружа вокруг пупка.
— Ты… Ты для меня все, — прохрипел он. — Мне нужно... Мне нужно знать, что с тобой все хорошо. Знать, что они не смогут добраться до тебя — больше не смогут причинить тебе вред.
— Я знаю, — эти пальцы опустились ниже.
Я тяжело сглотнула и повторила:
— Я знаю, — я отвела его волосы, упавшие на лоб. — Но что насчет тебя? Кто защитит тебя?
Он поджал губы. Все его силы вернулись, и ему никто не нужен, чтобы защитить его, укрыть. Я почти осязала, как в нем закипал гнев — не на меня, но при мысли о том, каким беспомощным он был всего лишь несколько месяцев назад: исполняющим прихоти Амаранты, его сила лишь слабый ручеек, по сравнению с водопадом, струящимся в нем сейчас. Он сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и наклонился, чтобы поцеловать мое сердце, прямо между грудей. Это был исчерпывающий ответ.
— Скоро, — пробормотал он, и эти пальцы вернулись к моей талии. Я почти застонала. — Скоро ты станешь моей женой, и все наладится. Мы оставим все это позади.
Я выгнулась, желая, чтобы его рука спустилась ниже, и он усмехнулся. Я почти не слышала свой голос, сконцентрировавшись на этих пальцах, подчинившихся моей безмолвной команде.
— Как тогда все будут ко мне обращаться? — он задел мой пупок, наклоняясь, посасывая вершинку моей груди.
— Ммм? — сказал он, и вибрация возле моего соска заставила меня сжаться.
— Все просто будут называть меня жена Тамлина? У меня будет каой-то... титул?
Он поднял голову, чтобы изучающе посмотреть на меня.
— Ты хочешь титул?
Прежде чем я успела ответить, он укусил мою грудь, затем стал зализывать небольшую ранку — зализывать, тогда как его пальцы наконец опустились между моих ног. Он начал рисовать ими ленивые, дразнящие круги.
— Нет, — я выдохнула. — Но я не хочу, чтобы люди ... — Котел меня подери, его проклятые пальцы… — Я не знаю, выдержу ли, если они будут звать меня Высшая Леди.