Рубль, отчеканенный в память открытия Александровской колонны
Вокруг колонны установили бронзовую декоративную ограду, отлитую по рисункам О. Монферрана. Звенья ограды крепились к четырем установленным по углам трофейным пушкам. Еще 8 пушек служили столбами для устроенных в ограде с четырех сторон двустворчатых ворот. Пушки венчали трехглавые орлы, а сама ограда представляла собой чередование копий и древков знамен. Ограда высотой 1,5 м огораживала площадку 16,5 x 16,5 м.
Полностью монтаж ограды завершили в 1837 г. У ее северо-восточного угла находилась будка с часовым из Роты дворцовых гренадер. О. Монферран хотел установить у колонны четыре медных канделябра с освещением при помощи газа. Но это было осуществлено только в 1876 г. архитектором К. К. Рахау, который использовал рисунки Монферрана.
После установки фонарей по городу вдруг пошли слухи о пришествии антихриста и скором конце света. Поводом к этому послужило появление по вечерам на колонне буквы «N» — это начальная буква имени «Napoleon» (Наполеон), которого часто называли не иначе как антихристом. Было проведено специальное расследование, которое установило причину появления буквы. Оказалось, что на полированной поверхности колонны отражалась буква выгравированного на стекле фонаря названия фирмы изготовителя — «SIEMENS».
Этому величественному памятнику посвятил строки своего стихотворения «Александрийский столп» В. Я. Брюсов:
Упомянут монумент на Дворцовой площади и в стихотворении А. С. Пушкина «Памятник»:
Впрочем, существовали стихотворные строки и иного содержания, в которых также фигурировала Александровская колонна. Широко была известна, например, следующая эпиграмма неизвестного автора на царствование Николая I:
По воспоминаниям французского посланника барона П. де Бургоэна, О. Р. Монферран предлагал устроить внутри колонны лестницу (по примеру колонны Траяна): «По поводу этой колонны можно припомнить предложение, сделанное императору Николаю искусным французским архитектором Монферраном, который присутствовал при ее иссечении, перевозке и постановке, а именно: он предлагал императору высверлить внутри этой колонны винтообразную лестницу и требовал для этого только двух работников — мужчину и мальчика с молотом, резцом и корзиной, в которой мальчик выносил бы обломки гранита по мере его высверливания; наконец, два фонаря, для освещения рабочих в их трудной работе. Через 10 лет, утверждал он, работник и мальчик (последний, конечно, немного вырастет) окончили бы свою винтовую лестницу; но император, по справедливости гордясь сооружением этого единственного в своем роде памятника, опасался, и, может быть, основательно, чтобы высверление не пробило внешние бока колонны, и поэтому отказался от этого предложения. Теперь эта колонна состоит из цельного гранита, и на нее нельзя, как на нашу траяновскую в Париже, взбираться на верхнюю платформу» (Воспоминания барона Бургоэна, французского посланника при С.-Петербургском дворе с 1828-го по 1832 год // Отечественные записки. 1864. Т. 157, № 11–12).
Уж забирались бы горожане на верхушку колонны или нет — неизвестно. Ведь большинство горожан (особенно женщины) первое время вообще старались обходить ее стороной, поскольку боялись падения колонны. Выезжавшие на площадь кареты и экипажи также старались держаться ближе к ее краю. Монферран даже взял за правило каждое утро прогуливаться около монумента с собачкой, демонстрируя его надежность.
Но в 1841 г. на колонне действительно заметили трещины. Сначала их объясняли выкрашиванием зерен полевого шпата, но трещины становились все больше. В 1861 г. Александр II учредил комиссию для их изучения. Было установлено, что трещины действительно есть, но они существовали в граните с самого начала, и при полировке колонны их замазали мастикой. На следующий год трещины заделали портландцементом и заполировали.