За скупыми летописными фразами скрывается сложная ткань переговоров сторон, как бы мы сказали теперь, по протоколу встречи. В результате Кытан с дружиной стал лагерем в нескольких километрах от Переяславля, а Итларь с небольшой личной охраной вошел в город. При этом безопасность Итларя гарантировалась тем, что в лагерь к Кытану был отправлен сын Мономаха Святослав. По существу, Итларь и сын Владимира оказались в роли заложников.
Начало переговоров не свидетельствовало о каких-то коварных замыслах Владимира Мономаха. Однако в их процесс неожиданно вмешался великий киевский князь Святополк. Он прислал в Переяславль своего посла Славяту — и все переменилось: «В то же время бяше пришелъ Славята ис Кыева к Володимеру от Святополка на нѣкое орудие»[93]. Под словами «некое орудие», очевидно, и следует искать тайный смысл Славятиного прибытия в Переяславль. Летописец не раскрывает его, но в последующих событиях он обозначен достаточно отчетливо. Речь идет о плане убийства половецких ханов. Славята излагает его воеводе Владимира Ратибору, а тот, в свою очередь, вместе с княжескими советниками рассказывает о нем Мономаху: «И начаша думати дружина Ратиборя со княземъ Володимером о погубленьи Итларевы чади»[94].
Совет из Киева для Мономаха был полной неожиданностью. Первой реакцией на него явилось решительное неприятие великокняжеского коварства. На совете с Ратибором и другими боярами Владимир заявляет, что не может дать согласия на погубление Итларя и его окружения. «Как я могу совершить такое зло, — воскликнул князь, — когда клялся половецким князьям в верности!» На этот крик души бояре находят обезоруживающий аргумент. Они заявляют Владимиру, что не видят в этом греха по той простой причине, что сами половцы неоднократно изменяли договоренности о мире с Русью: «Да они всегда к тобѣ ходяче ротѣ[95], губять землю Русьскую и кровь хрестьянску проливаютъ бесперестани»[96].
Из приведенных слов не ясно, шла ли речь о нарушении мирных соглашений Итларем и Кытаном, или же бояре Мономаха имели в виду распространенную практику клятвопреступления других половецких ханов и полагали, что имеют моральное право наказать за это тех из них, кто оказался в их руках.
Мономах продолжал стоять на своем, однако в конце концов был сломлен Славятой, Ратибором и другими вельможами. Как свидетельствует летопись В. Татищева, князь дал согласие на убийство Итларя, но оговорил его своим неучастием. «Вы учините, как хотите, но я не хочу ни для чего, дав единою роту, преступить и век того сожалеть»[97].
Исполнение неправедного приговора, однако, было делом непростым. Убийство Итларя в Переяславле могло откликнуться убийством Святослава в половецком лагере Кытана. Владимир, разумеется, не был согласен платить такую дорогую цену за столь сомнительное отмщение половцам. Поэтому был разработан план освобождения Святослава, а в случае успеха этой операции — и ликвидации Кытановой дружины. Под покровом ночи переяславльцы с помощью торков проникли в половецкий лагерь и выкрали княжеского сына. Затем, воспользовавшись беспечностью половецкой стражи и, по-видимому, сном дружины Кытана, уничтожили всех, кто находился в лагере. В. Татищев пишет, что руководил этой операцией киевлянин Славята. Кровавая резня под Переяславлем произошла в ночь с субботы на воскресенье. Итларь, находясь в городе, ничего об этом не знал. Он, как свидетельствует летопись, спокойно гостил в это время со своими вельможами на дворе Ратибора. Ипатьевская летопись уточняет, что Итларь с дружиной находился «сѣнници у Ратибора». В. Татищев же полагал, что Итларь в эту ночь пил и веселился у Ратибора.
Теперь, когда ничто не угрожало жизни сына Мономаха, расправа над Итларем и его небольшой дружиной не представляла ничего сложного. Можно было убить их как угодно и когда угодно. Однако слуги Мономаха, видимо не без его ведома, разрабатывают особый план уничтожения половецкого посольства, которое должно было походить на несчастный случай.
Утром воскресного дня Владимир посылает своего отрока по имени Бяндюк с приглашением Итларю и его дружине прийти на княжий двор. Однако прежде они должны позавтракать у Ратибора.
Итларь, передав Владимиру через Бяндюка свое согласие на визит к князю, пошел со своей свитой в приготовленную для завтрака избу на Ратиборовом дворе. Как только половцы вошли в дом, стражники заперли за ними дверь на замок. Затем сын Ратибора Ольбег поднялся на верхний этаж, отодвинул несколько потолочин, которые, вероятно, были заранее сорваны, и через образовавшееся отверствие пронзил стрелой Итларя. Сотоварищи Ольбега таким же образом расстреляли и все окружение хана.