Изяслав шлет к черниговским князьям грамоты и просит их поддержать его в походе на Галич. Святослав Ольгович как старший в роде пытается отговорить его от столь опрометчивого шага. Он бы понял и поддержал Изяслава, если бы тот искал волости брату или сыну, однако сражаться за изгоя он считает неразумным. Изяслав не прислушался к этому совету и сам выступил из Киева. Под Василевом его настиг посол Святослава Георгий Иванович и передал просьбу не продолжать поход, а вернуться назад в Киев. Изяслав и на этот раз не принял совета Святослава. Более того, он приказал послу передать своему князю, чтобы тот не обижался, если ему придется уйти из Чернигова к Новгород-Сиверский за свое ослушание и отказ в помощи.
От Василева немногочисленное войско Изяслава ушло к Мунареву, где и остановилось лагерем. Здесь к нему должны были присоединиться дружины его племянника Святослава, союзные половцы, а также берендеи и торки.
Узнав о собирании Изяславом сил для похода на Галич и воспользовавшись неспешностью их продвижения, навстречу им двинули свои полки Ярослав Осмомысл и Мстислав Изяславич. Пока Изяслав Давидович стоял под Мунаревом, они обошли его стороной и без боя заняли Белгород. Поняв свою оплошность, Изяслав и Берладник также идут к Белгороду и берут город в осаду. В помощь им привел сюда 20-тысячную орду половцев хан Башкорд. Началось длительное и кровавое противостояние сторон.
Сил у Изяслава было достаточно, чтобы овладеть Белгородом и нанести поражение галицко-волынским полкам, однако Мстиславу и Ярославу посредством подкупа торков и берендеев удалось расколоть коалицию. Получив больше, чем от Изяслава и Берладника, берендеи и торки оставили боевые позиции и ушли от Белгорода. Изяслав Давидович попытался было предотвратить это предательство, но когда он прибыл на позиции союзников, то увидел лишь догорающие повозки. За берендеями ушли и половцы, вероятно, также перекупленные Мстиславом и Ярославом. Так за одну ночь развалилась осада Белгорода, и Изяслав Давидович остался практически без армии. В таких условиях приходилось думать не о продолжении борьбы, а о собственном спасении.
Понимая всю сложность своего положения, Изяслав не решился вернуться в Киев, а через Вышгород бежал к Гомелю. Оттуда он вместе с Берладником перебрался во Вятичскую землю и стал ее фактическим правителем. По существу, Изяслав занял в этом крае положение равноправного соправителя Святослава Ольговича, его власть признавали многие мелкие княжества. Возможно, он мог закрепиться на вятичском престоле и надолго, но ему было этого мало. Неудержимо манили к себе Чернигов и Киев.
К 1161 г. Изяславу Давидовичу удалось собрать под своими знаменами значительные силы. Кроме его традиционных, хотя и ненадежных союзников — половцев, в походе на Киев приняли участие Святослав Всеволодович и Олег Святославич. Союзники перешли Днепр по льду под Вышгородом и появились под стенами столицы Руси.
Великим князем в это время был уже Ростислав Мстиславич. Естественно, уступать Киев Изяславу он не желал. В районе подольского столпия произошла кровавая битва, в которой удачливее оказались дружины черниговских князей. Ростислав, по совету своих воевод, ушел в Белгород, а Изяслав вошел в Киев. 12 февраля он совершил акт восшествия на престол в Софии и в тот же день выступил на Белгород. Вместе с ним, естественно, находился и Иван Берладник.
Летописцы замечают, что осада Белгорода войсками Мстислава Изяславича совпала с затмением Луны. На ее диске, который медленно плыл по небосклону от востока до запада, люди увидели двух ратников, которые схлестнулись в поединке. Старые люди полагали, что это плохой знак, предвещающий княжескую смерть.
Во время подготовки к штурму Белгорода к Изяславу Давидовичу прибыл посол от Святослава Ольговича. Умудренный жизнью старый князь просил Изяслава не доводить дело до кровопролития, а приступить к мирным переговорам с Ростиславом. К сожалению, и на этот раз Изяслав не пожелал воспользоваться разумным советом. В ответе двоюродному брату он заявил:
«Братья моя воротившеся поидуть у волость свою, а мнѣ ся воротити, в Половци не могу ити, а у Выри не могу голодом мерети, а лѣпле хочю сде умерети»[131].
Конечно, Вырь не Киев, но, говоря о голодной смерти, Изяслав покривил душой. Просто после черниговского и киевского престолов он считал унизительным сидеть в каком-то заштатном городке. Поэтому предпочитал лучше умереть, чем возвращаться в Вырь.