Наверное, обнаруженные саркофаги и захоронения в них принадлежат названным историческим лицам, однако дать более точную их атрибуцию на основании имеющихся материалов нет никакой возможности. Антропологической и судебно-медицинской экспертизе подвергся лишь один скелет. Материалы же раскопок 1909-1914 гг. не сохранились.
При обсуждении проблемы захоронений возникало сомнение в том, что они княжеские. Многим казалось, что такие захоронения должны были совершаться в храме, а не вне его. По крайней мере, такой чести должны были удостоиться великие киевские князья Юрий Долгорукий и Глеб Юрьевич.
Внимательное прочтение летописных известий об их погребении рассеивает эти сомнения.
Сообщив о смерти Юрия, летописец далее замечает «заутра в четвергъ положиша (его. — П. Т.) у монастыри святаго Спаса»[172]. Еще более определенно сказано о месте погребения Глеба: «И спрятавше тѣло его, и положиша и у святаго Спаса вь монастырѣ идѣже его отець лежить»[173].
Таким образом, оба великих князя были похоронены в монастыре, но «у святого Спаса», а не «в святом Спасе».
Страсти по митрополитам киевским
В 1159 г. Киевом овладел Волынский князь Мстислав Изяславич. Конечно, ему хотелось самому утвердиться на великокняжеском престоле, но не будучи уверенным в своих силах, он предложил его дяде Ростиславу, который сидел в Смоленске. При этом выдвинул условие, чтобы Ростислав, став великим князем, вернул на митрополичью кафедру Клима Смолятича. Условие, нечего и говорить, весьма пикантное. На Руси ведь был митрополит, и выполнение этого условия означало бы создание конфликтной ситуации не только внутри страны, но и вне ее. Изгнание митрополита Константина, поставленного в Киев по всем канонам Греческой православной церкви, угрожало обострением отношений с Константинополем.
Ростислав ответил отказом. Начались напряженные и длительные переговоры. Мстислав заявил прибывшему в Киев послу смоленского князя Иванку, что он решительно настаивает на изгнании с митрополичьей кафедры Константина и возвращении Клима. Вернувшись в Смоленск, Иванко передал Ростиславу требование Мстислава. Тот и на этот раз не поддался давлению племянника. В Киев отправилось новое посольство во главе с сыном Ростислава Романом и вновь попыталось убедить Мстислава в нецелесообразности замены Константина на Клима. Трудные переговоры двоюродных братьев состоялись под Вышгородом. Оба упорно отстаивали своих кандидатов: «Ростиславу же Клима не хотящю митрополитомъ, а Мстиславу Константина не хотящю, иже бяше священъ патриархомъ и великимъ соборомъ Костянтина града»[174].
В процессе переговоров Роман, по-видимому, связывался с отцом, но тот оставался непреклонен. В конце концов удалось найти компромиссное решение: отказаться от услуг и Константина, и Клима, а пригласить из Константинополя на киевскую митрополичью кафедру нового иерарха: «Рѣчи продолжившися, и пребывши крѣпцѣ межи ими и тако отложиста оба, яко не сѣсти има на столѣ митрополитьстемь, и на том цѣловаста хрестъ, яко иного митрополита привести им ис Царягорода»[175].
Отчего же князья так упорствовали в своих решениях? Чтобы ответить на этот вопрос, необходим небольшой экскурс в прошлое.
Клим Смолятич стал митрополитом по воле великого киевского князя Изяслава Мстиславича. Случилось это в 1147 г. Воспользовавшись тем, что предыдущий митрополит Михаил, рассорившись с Всеволодом Ольговичем, отбыл в Константинополь, Изяслав решил избрать на митрополичью кафедру русина Клима Смолятича. Его ближайшим помощником в этом неординарном деле был епископ черниговский Онуфрий. По инициативе последнего в Киеве был созван церковный Собор, чтобы в стенах Софии Киевской избрать нового митрополита. На приглашение Онуфрия откликнулись не все русские епископы. Согласно Ипатьевской летописи, в Киев прибыло семь епископов: Онуфрий Черниговский, Федор Белгородский, Ефимий Переяславльский, Демьян Юрьевский, Федор Владимир-Волынский, Нифонт Новгородский и Мануил Смоленский. Как свидетельствует Новгородская первая летопись, Нифонт не принимал участия в Соборе. Вероятно, то же можно сказать и о Ману иле. Оба имели четко выраженную провизантийскую ориентацию и решительно воспротивились инициативе Изяслава и Онуфрия. В летописях отсутствуют сведения относительно остальных епископов (всего их к этому времени на Руси было 10), но здесь нет большой загадки. Церковный Собор 1147 г. не считался каноническим и всеобщей поддержки не имел. Его бойкотировали епископы прежде всего тех земель (Ростово-Суздальской, Галицкой и Полоцкой), князья которых находились в активной оппозиции к Изяславу Мстиславичу.