Конечно, было от чего ужаснуться Антонию и Святославу. Таких похорон они еще не знали. Однако клятва была дана, и Антоний выполнил последнее слово Константина.
Чем была вызвана столь необычная просьба митрополита? Объяснение некоторых историков, что Константин таким образом искупал свою вину за неканонически длительное отсутствие в Киеве или же за суровое обхождение со сторонниками Клима Смолятича, вряд ли можно принять. Не таков был характер, чтобы раскаиваться в содеянном. Скорее всего, это действительно был вызов обществу, отвергнувшему его, протест против совершенной над ним несправедливости[183].
Рис. 33. Погребение митрополита Константина в Спасском Черниговском соборе
По истечении трех дней Святослав приказал подобрать тело митрополита, внести в город и похоронить его у св. Спаса. Это было вызвано якобы тем, что все это время тело оставалось цело, и никто к нему не посмел притронуться: «На утрий же день Святославъ князь здумавъ с мужи своими и съ епископомъ, вземше тѣло его и похорониша в церкви у святаго Спаса Черниговѣ»[184].
Нетронутость тела Константина была расценена современниками, как первое чудо. За ним последовали и другие. Тот же Московский свод сообщает, что, когда хоронили митрополита, в Киеве «солнце помрачися и буря зѢлна бѣ», тряслася земля, сверкали молнии, грохотала гроза. Великий князь Ростислав в это время находился под Вышгородом. Буря сорвала его шатер. Князь преисполнился страхом и, вспомнив о смерти Константина, о которой ему поведал Святослав Ольгович, послал к св. Софии и иным церквам, чтобы служили всенощную по митрополиту.
В Чернигове же сияло солнце, а ночью над телом митрополита были видны три столба огненных до небес, а когда свершилось погребение, установилась необычайная тишина. Эти чудеса послужили Русской православной церкви основанием для провозглашения Константина святым.
Итак, Константин умер, митрополичью кафедру занял грек Федор, а Клим, по-видимому, коротал свои дни во Владимире-Волынском. Казалось, о нем совсем забыли, но судьба готовила ему еще одно испытание. В 1163 г. неожиданно умирает митрополит Федор, и Ростислав принимает, наконец, решение вернуть на кафедру Клима. В Константинополь снаряжается посол с просьбой признать его законным митрополитом Руси. К сожалению для Клима, в Олешье русские послы встретились с греческим посольством, которое сопровождало на Русь нового митрополита. Пришлось им возвращаться в Киев.
Такая необычайная торопливость патриархии возмутила Ростислава. Первой его реакцией было отказать митрополиту в приеме и отправить обратно в Константинополь. Затем он поменял гнев на милость, но при этом произнес такие слова: «Я сего митрополита за честь и любовь царскую нынѣ прийму, но впредь ежели патриарх безъ ведома и определения нашего, противно правил святыхъ апостоль в Русь митрополита поставить, не токмо не прииму, но и закон сдѣлаемъ вечный избирать и поставлять епископамъ Рускимъ с повеления великого князя»[185].
Свидетельство В. Татищева, несмотря на определенный скепсис историков в его восприятии, находит подтверждение и в древнерусской летописи. Вот что сообщает об этом событии Ипатьевская летопись в статье 1164 г.: «Прииде митрополитъ Иванъ в Русь, и не хотѣ его Ростиславъ прияти, занеже отрядил бяше Ростиславъ Гюряту Семковича къ цареви, хотя оправити Клима въ митрополью: и възвратися опять Гюрята изъ Олешья с митрополитомъ и царевомъ посломъ»[186].
Из последующего изложения видно, что между Ростиславом Мстиславичем и императорским послом состоялся серьезный разговор. Посол передал великому князю послание императора: «Молвить ти царь, аще приемши с любовью благословение отъ святыя Софья...»[187]. Дальше в летописи пропуск и, по-видимому, не случайный. Еще Е. Голубинский полагал, что бдительный цензор убрал из летописи резкие высказывания Ростислава, чтобы смягчить конфликтную ситуацию[188]. Какими были эти слова в протографе статьи Ипатьевской летописи, мы не знаем, но очень возможно, что именно такими, какие содержатся в летописи В. Татищева.
Кроме уверений в уважительном отношении императора к великому князю Ростиславу, последнему были поднесены и богатые царские дары («присла царь дары многы Ростсилаву, оксамиты и паволоки и вся узорочья различныя»), что, несомненно, повлияло на его окончательное решение.
Сработал старый и испытанный способ хитрых византийцев: лесть и подкуп. Они лишили Ростислава его непреклонности относительно возвращения на митрополичью кафедру Клима Смолятича. Правда, следует признать, что «прозрение» князя было несколько запоздалым. Если бы он не смалодушничал в 1159 г., возможно, прецедент с поставлением русского митрополита в Киев 1147 г. имел бы продолжение. Широкой поддержки Клим, как известно, не получил ни в церковных, ни в светских кругах, но кто знает, как бы все сложилось, уступи Ростислав настояниям Мстислава и верни его на кафедру. Возможно, пришлось бы смириться с таким порядком избрания и Константинопольской патриархии. Наверное, хиротония киевского митрополита все равно происходила бы в Софии Константинопольской при участии патриарха и архиерейского Собора Византийской православной церкви, но кандидатура его определялась бы в Киеве.
183
См.: Толочко О. Смерть митрополита Константина // MEDIEVALIA Ucrainica: Ментальність та історія ідей Т. 2. К., 1993. С. 32.