Лоретте жизнь, однако, не казалась такой уж краткой; девушка была слишком юна, чтобы всерьез прислушаться к подобным словам. Будущее казалось ей безграничным, вроде рассветного луга, исчезавшего в молочно-белом тумане. Оно не сулило угроз – одну лишь приятную неизвестность, и Лоретта встречала улыбкой каждый новый день. У себя дома, в поместье, она, просыпаясь, слышала, как поют птицы; и тех же птиц она слышала в Версале. А еще к ним добавлялась перекличка утренней стражи, громкий смех ранних – или еще не ложившихся – парочек, песенки садовников… Где бы Лоретта ни жила, это приносило ей радость. Арсен даже изумлялся, как ей удается сохранять такую безоблачность души.
…Сапфировое ожерелье прохладой обняло шею, Берта защелкнула замочек, и девушка снова с удовольствием и некоторым недоумением оглядела себя в зеркале. Неужели это она? Тоненькая фигурка в платье с узким лифом и пышными юбками, сияющая мягким блеском, как бесценная статуэтка. Конечно, ей далеко до признанных светских красавиц, до прелести королевских фавориток и очарования королевы, но все же, все же… Лоретта себе нравилась. А еще ей заранее нравился грядущий бал.
Людовик XIV обожал увеселения и терпеть не мог, когда кто-то старался перещеголять его в роскоши. Впрочем, смельчаков не находилось со времен интенданта Фуке, который как-то посмел устроить празднование, равного коему не бывало прежде, – и оказался в темнице, освободив место флегматичному с виду, сдержанному Кольберу. Новый министр финансов не разбазаривал имущество на личные нужды, изыскивая средства лишь на прихоти короля и на государственные потребности. Хотя и брюзжал время от времени по поводу апельсиновых деревьев, которыми был уставлен весь Версаль…
На бал Лоретту сопровождал Арсен. Этот долг он должен был исполнять до тех пор, пока девушка не выйдет замуж или хотя бы не обручится. Впрочем, Арсен не жаловался. Лоретта успела сдружиться со множеством придворных, и через некоторое время брат мог спокойно оставить ее, убежденный, что с нею ничего не стрясется. Лоретта никогда не позволяла себе вольностей. «Идеальная супруга», – усмехался Арсен про себя.
Тронный зал, он же салон Аполлона, озаренный пламенем множества свечей, как всегда, поражал блеском. В него вело несколько дверей из других салонов, в которых по-прежнему шли строительные и отделочные работы – целое воинство архитекторов и художников трудилось над дворцом, который уже стал произведением искусства. Однако почти все залы были открыты и потому полны публики. Салон Аполлона украшали летние шелковые драпировки с вышивкой золотыми и серебряными нитями. Серебряный трон стоял в глубине зала на возвышении, покрытом персидским ковром золотистых тонов, над ним на крюках крепился балдахин.
Множество дворян, знатных и не очень, бедных и богатых, толпилось в тронном зале, ожидая выхода их величеств и начала танцев, чтобы до утра наслаждаться опьяняющей свободой. Лоретта намеревалась уйти пораньше: завтра с утра планировалась верховая прогулка, и следовало выспаться. А вот Арсен не собирался спешить и поддразнивал сестру.
– Отчего ты ведешь себя как старушка? – сардонически говорил он, чуть растягивая слова. – Когда тебе стукнет семьдесят, дорогая сестра, я еще пойму, если ты не пожелаешь танцевать до утра! Но сейчас, когда заиграет великолепная музыка, когда вокруг столько занятных людей! Не упускай момент, не то потом пожалеешь.
– Пожалеть о незначительном кусочке вечера, Арсен? – Лоретта засмеялась. – Что ты такое говоришь!
– Правду, сестричка, только правду! – Молодой де Мелиньи кивнул кому-то из друзей. – Возможно, вскоре ты начнешь жалеть, что не поддавалась на мои уговоры и проспала все на свете.
– Ты так говоришь, будто уже решено, что я уеду через месяц, – нахмурилась Лоретта.
– Кто знает, – туманно ответил Арсен. – Жизнь так непредсказуема. Потому я и советую – лови момент!..
– Его величество король! Ее величество королева! – раздался громкий голос, и блистательное общество, разом затихнув, развернулось к отворившимся высоким дверям.
Король и королева вошли под руку, что вызвало перешептывания среди знати и понимающую улыбку у многих. Несмотря на то что у Людовика имелось несколько фавориток, король нередко посещал по ночам ее величество, дабы выполнять супружеский долг. Впрочем, Лоретта ни разу не слыхала от королевы слов недовольства: его величество был превосходным любовником. Девушка подозревала, что Мария-Терезия не зря спровадила вчера своих фрейлин; теперь, глядя на лицо королевы, озаренное ангельской улыбкой, она утвердилась в своих догадках. Сегодня между царственными супругами царил мир.