Впервые имя Александра Меншикова упоминается в документах в 1698 году. Иностранцы писали о нем как о «царском фаворите Алексашке из низшего рода людей». Никто не может сказать точно, происходил ли светлейший из простолюдинов или из знатного польского рода Менжиков. Не будем рыться в родословных книгах, скажем прямо — человек в России независимо от происхождения обретает свое значение только тогда, когда он в фаворе. В конце 1680-х годов Алексашка приглянулся юному Петру I, и это решило судьбу будущего генералиссимуса — царь сделал его своим денщиком, привязался к нему.
Царский денщик — должность по тем временам исключительно важная. Это слуга, порученец, телохранитель, сподвижник. Но и среди денщиков Меншиков сразу же занял особое место при государе, который в письмах называл его ласково «Алексашею», «Mein Herzen-kind» («Дитя моего сердца»). Нет сомнений, Петр любил Меншикова, делил с ним стол, вечную свою дорогу, трудности и, чего греха таить, — постель. Об этом есть свидетельства документов.
Но не будем все сводить к постели. Меншиков был по-настоящему талантлив. Он оказался тем человеком, тип которого культивировал Петр: предан государю, усерден в учебе, отважен в бою, влюблен в море и корабли, неутомим в работе, стоек в беспрерывных попойках, покладист и необидчив в общении. Впрочем, и этого мало для подлинно успешной карьеры — нужны яркие поступки. И вот при взятии шведской крепости Нотебург (Орешек) осенью 1702 года Меншиков проявил себя как отчаянный смельчак. На глазах царя он в белой, распахнутой на груди рубахе отважно лез в самый огонь. Так, в качестве трофея, Меншиков взял свое первое кресло — стал комендантом этой крепости, переименованной в Шлиссельбург, срочно ее отремонтировал, словом, доказал на деле, что не зря пользуется благосклонностью государя. В 1703 году он был назначен первым генерал-губернатором Санкт-Петербурга. Из писем Меншикова видно, что он на своем месте: умен, деловит, памятлив, инициативен. Таких людей было мало, и Петр их особенно ценил, прощал им многие их прегрешения.
Ну а кто без греха! Выскочка Меншиков жадно искал людского признания, богатств, чинов, титулов и наград. Его драгоценную одежду (такие кафтаны носили только датский да английский короли!) буквально покрывал панцирь из сверкающих орденов и бриллиантов. А как он, умевший только расписываться большими и корявыми буквами, нахально выпросил у президента Британской академии Исаака Ньютона звание почетного академика?
Но не только гордыня сжигала Меншикова. Он был нечист на руку, оказался редкостным даже для России стяжателем и казнокрадом, благодаря чему скопил невероятные богатства. Много раз светлейшего ловили за руку, но от эшафота и кнута его спасали любовь царя и умение раскаяться, добровольно сдать в казну все, что было им наворовано. Впрочем, может быть, здесь была своеобразная игра. Некоторые считали, что, используя ненасытность Меншикова, Петр таким образом изымал дополнительные средства у своих подданных, одновременно делая Данилыча своеобразным громоотводом. Все были недовольны сановником-хапугой, а вот приходил царь, отбирал у него наворованное — и общество успокаивалось. Словом, как говорится, добро торжествует, порок наказан.
На поле боя Меншиков отличался не раз. Он обладал талантом полководца, был отличным кавалеристом — смелым, горячим. Это было как раз по нему: мчаться сломя голову вперед, на врага и рубить его в капусту. Велика роль меншиковской кавалерии в победе над шведами в 1709 году под Полтавой и под Переволочной, куда бежали разбитые шведские полки. Именно там светлейший и пленил остатки армии Карла XII. Постигавший воинское искусство из-за плеча склонившегося над картами царя, в тот момент Меншиков проявил себя отважным и хитрым одновременно. Чтобы обмануть шведов, превосходивших числом настигший их у Днепра русский отряд, он ссадил кавалеристов с лошадей. Издали врагу показалось, что их нагоняет не только русская кавалерия, но и пехота. В итоге 16 тысяч шведов сдались 10-тысячному корпусу Меншикова.
После Полтавы Меншиков воевал недолго — во время кампании в Германии, где он в союзе с датчанами и пруссаками выбивал шведов из их померанских крепостей, разразился грандиозный скандал. Заняв одну из важных шведских крепостей, Меншиков не передал ее, как было заранее оговорено, датчанам, а продал за миллион талеров прусскому королю — тот давно собирал под свою корону германские земли. Словом, в Копенгагене рвали и метали по поводу «коммерческого предприятия» русского командующего. Петр был вынужден отозвать светлейшего, наверняка и деньги у него отобрал! Возможно, это так и было задумано, но с тех пор Меншиков стал «невыездным». Может, чтобы его датчане не обидели или Фридрих I Прусский не задушил своего благодетеля в объятиях.