Я внимательно посмотрела на его лицо, пытаясь вспомнить его среди тех портретов, которые я видела. Но на холсте был нарисован самоуверенный мужчина с усами, короной на голове, драгоценными сережками и длинными вьющимися локонами, которые были смазаны маслом и источали аромат. Это же лицо — худое и загорелое, с высокими, аскетическими скулами, волосами, зачесанными назад — смущало меня.
И я, не в силах больше бороться со своим любопытством и исполненная решимости, быстро скинула накидку с его плеч. Вот они, шрамы от сражений! Я осмелилась прикоснуться к шраму в верхней части руки. Его глаза устремились на меня. Странно, но это были словно совсем другие глаза! Как такое возможно? Но нет, у меня не было права даже и думать об этом, не то чтобы спросить! Теперь это была моя судьба. Ради семьи и пророчества, сделанного при моем рождении, я должна была достойно встретить все испытания.
— Ты Арджуна? — спросила я.
Он не ответил, но улыбнулся, и черты его лица тут же смягчились. Это должно было польстить мне, но на сердце у меня было тяжело. Тем не менее я заставила себя не убирать руку с его плеча. «Ты его жена», — сказала я себе. На ощупь шрам был тверже, чем я представляла, словно наконечник стрелы все еще находился под кожей. Я провела ногтем по шраму, как учила меня колдунья, и почувствовала, как он резко задержал дыхание.
Почему вдруг мое лицо покраснело, словно я была виновата?
Он сказал:
— Если бы меня звали Арджуна, это сделало бы тебя счастливее?
Я, пытаясь сохранить ровный тон, ответила:
— Я больше не принцесса. Я твоя жена, и согласна с моей участью, кто бы ты ни был.
— Это достойно похвалы, — сказал он, и в его глазах заиграл огонек.
Я рисковала, произнося следующую фразу, наступая на опасную территорию неправды:
— Но я много думала об Арджуне, с тех пор как Кришна рассказал мне о его силе.
Он отвернулся от меня. Его брови нахмурились, губы сжались. А что если он не был Арджуной, как я поспешно предположила? Почему я не вняла предостережениям Дхаи-ма о том, что моя поспешность меня погубит? Как-никак, у многих воинов были шрамы. Кто мог бы упрекнуть моего мужа-незнакомца в том, что он рассердился, услышав восхищение другим мужчиной из уст молодой жены?
Но он говорил со мной ласково и спокойно, и я поняла, что его беспокойство не имело никакого отношения ко мне.
— Я не могу открыть тебе своего происхождения без согласия моей семьи. Но я скажу тебе, что я тоже много думал о Панчаали с тех пор, как Кришна рассказал мне обо всех ее добродетелях.
Весь остальной путь он держал мою руку, поддерживая меня, когда я спотыкалась. Он больше не разговаривал, и я была благодарна за это молчание. Мое сознание пыталось охватить все, что произошло со мной в течение последних нескольких часов. Теперь, когда у меня не было и доли сомнения в том, что он Арджуна, я знала, что те близкие, кто беспокоился обо мне — Дхри, Дхаи-ма, мой отец, Кришна — будут рады, узнав, как все обернулось. Я вышла замуж за самого доблестного воина. Он станет одним из самых надежных союзников моего отца. В Великой войне он будет защищать моего брата, который должен исполнить свое предназначение. Любезный, благородный, храбрый, красивый — он будет достойным мужем для меня (и я стану достойной ему спутницей жизни), поскольку мы оба оставим след в истории. Возможно, он построит дворец, о котором я мечтала, дворец, в котором я наконец буду чувствовать себя дома.
Я решила больше не предаваться сожалениям. Я повернусь лицом к будущему и буду сама делать его каким захочу. Я найду утешение в исполнении своего долга. Если я удачлива, любовь придет ко мне.
Это было то, о чем я думала, идя по дороге. Жаркий день близился к концу. Дорога из камней и колючек уводила меня все дальше от того, что мне было так близко и знакомо.
14
Баклажан
Склонившись над дымящимся очагом, который растапливают навозом, я готовила баклажанный карри под пристальным взглядом свекрови. Кухня была крошечной, в ней едва хватало воздуха. Моя спина болела. От дыма раздирало горло. Пот стекал на глаза, и я яростно смахивала его со лба. Нет, я не собиралась доставить свекрови такое удовольствие — довести меня до слез, хотя я была на грани того, чтобы расплакаться от отчаяния.
Несмотря на то что моя свекровь была уже довольно пожилой женщиной и матерью пятерых сыновей, у нее были черные блестящие волосы. Она безмятежно сидела в белом сари вдовы, выбирая камешки из дешевого красного риса, который принесли ее сыновья. Казалось, она не чувствовала жары. Поначалу я думала, что это потому, что она расположилась перед единственным в кухне окошком. Но скорее всего она обладала какими-то особенными способностями, которые пока оставались для меня загадкой. На ее лице можно было уловить выражение легкого презрения. Весь ее вид говорил: «Ты находишь это трудным? Тогда бы ты никогда не выжила, если бы тебе пришлось пройти через то, через что прошла я».