— Это не должно повториться.
— Я только что сказала, что это не повторится, дорогой Рауль, — ответила графиня, растягивая слова, — во всяком случае, я позаботилась о том, чтобы шофер забрал ее в час дня, но она предпочла опоздать.
— О чем очень сожалею, — тихо повторила Дженни.
Граф с участием посмотрел на девушку.
— Не переживайте так, мисс Армитаж, — сказал он. — Вы уже достаточно извинялись, и, в конце концов, вам просто повезло, что вы встретили мистера Дейнтри. Я надеюсь, он показал вам некоторые достопримечательности? Правда у вас было мало времени, но я надеюсь, вы посетили сук и видели район трущоб?
— Мы… мы беседовали, — чистосердечно призналась Дженни, так как она не умела лгать.
Роскошные брови Селестины полезли вверх.
— Об Англии? — спросила она сладким голосом, в котором чувствовалась опасность.
Дженни взглянула на нее и опустила глаза.
— Да, об Англии, — подтвердила она, что и было на самом деле.
— И это вполне естественно, я думаю, — отозвался граф, делая рукой знак слуге, чтобы тот унес блюдо.
Дженни с испугом увидела, что когда граф на минуту повернулся к слуге, все внимание его жены сосредоточилось на нем. С противоположного конца стола, в центре которого стояла ваза с экзотическими цветами, уставленного хрусталем и серебром, она внимательно смотрела на мужа. И этот ее взгляд напомнил ей другой, тот, который она видела сегодня утром, — взгляд змеи, раскачивающейся перед лицом заклинателя змей. Она еще тогда подумала, что этот взгляд змеи выражал дикую ненависть к своему хозяину; ее злобные глаза вызывали чувство тошноты, и сейчас снова она видела этот взгляд, но это уже был взгляд человека, прекрасной женщины, взгляд ее золотисто-коричневых, сверкающих как бриллианты глаз.
Дженни была рада встать из-за стола, подняться к себе, чтобы отдохнуть и приготовиться к визиту к бабушке. Пока Дженни собиралась, ее начали терзать сомнения в правильности сделанного шага; возможно, не стоило принимать это предложение и приезжать сюда. Это чувство у нее возникло только сейчас, а не потому, что Макс Дейнтри посеял зерно сомнения в ее душе. Только сейчас она начала понимать, почему он советовал ей уехать. То, что Селестина может вести себя подобным образом, как диктатор в юбке, очень тревожило девушку.
И кроме того это будет мешать ей в ее работе, она не будет чувствовать себя в безопасности.
Они подъехали к отелю в большой серой машине. Дети были одеты очень элегантно и походили на детей кинозвезд, выросших при свете рампы. На Симоне было бледно-желтое, украшенное оборками, платье и сделанный из соломки капор с шелковыми лентами, завязанными под подбородком большим бантом. Луис своим видом напоминал маленького лорда. Дети самостоятельно, без помощи шофера выбрались из машины и наперегонки побежали к лифту.
Мать графа снимала апартаменты не первом этаже, которые по мнению Дженни стоили ей целого состояния. Но когда она увидела мебель и цветы, расставленные повсюду, Дженни решила, что счет за один день составлял целое состояние. Мать графа была замужем вторично и носила имя леди Берингер. Она была невысокого роста женщиной, выглядевшей гораздо моложе своих лет. Дженни сразу узнала в ней англичанку. У нее были светлые прекрасно уложенные волосы, без малейшего признака седины, живые глаза напоминали цветом незабудки. Цвет ее лица был восхитительным — почти без косметики — и напомнил Дженни крем, сделанный из клубники со сливками. Бабушка была одета так элегантно, что Дженни почувствовала себя неловко в своем простом льняном платье. На леди Берингер было платье из нежно-серого необыкновенно тонкого шифона, что очень гармонировало с цветом ее синих глаз и золотистыми волосами. Когда бабушка улыбнулась, Дженни сразу поняла, что она по натуре очень дружелюбна и отзывчива и что они должны поладить.
Леди Берингер с радостью обняла детей, вручила им бонбоньерку с конфетами, которую они потребовали, как только вошли; представила Дженни свою компаньонку мисс Эстер Харингей, тоже несомненную англичанку, и, поручив внуков вниманию последней, осталась с Дженни наедине с тем, чтобы, как она выразилась, немного посплетничать.
— Мне уже сын рассказал о вас. Он вам дал высокую оценку, — произнесла леди Берингер с легким удивлением в ее блестящих голубых глазах. — Он сказал, что вы не только отличаетесь от прежних двух гувернанток — одной из Франции, другой, кажется, тоже из Англии — но что вы вне всякого сомнения леди, а это очень важно для воспитания детей.