Подобные дорогостоящие подарки, преподносившиеся от имени императора правителям других государств, обычно выполнялись прославленными русскими ювелирными фирмами. Данные часы являются изделием умельцев знаменитой фирмы Фаберже.
Покинув оружейную казну султанов, зритель отправляется в конец обширного двора Диван Мейданы. Внешние помещения дворца (бирун) здесь заканчивались, далее располагался эндерун — внутренние помещения, куда посторонним путь был закрыт. Право входа сюда имели только особо приближенные к султану лица или уполномоченные служители дворца. По площади эндерун примерно в два раза меньше, чем Диван Мейданы, и также состоит из двух дворов, на которых размещены различные по времени постройки.
Путь в эндерун перегораживала уже не стена, а ряд строений, украшенных таким же портиком, как и весь периметр второго двора. Среди них и находились третьи, особо пышные внутренние ворота, увенчанные небольшим куполом. Они были построены еще в XV веке, при Мехмеде Фатихе, однако подвергались переделкам в XVIII веке. Их купол украшен восьмью небольшими позолоченными шпилями и полумесяцем со звездой.
Третьи ворота Топкапы имеют сразу три названия: Ворота аудиенций, Ворота Блаженства и Ворота белых евнухов. Первое название понятно: нередко аудиенции иностранным послам давались под открытым небом, и тогда весь Диван Мейданы превращался в большой парадный зал, а портик ворот служил балдахином над троном султана. Второе название (Баб-ус-сааде) также понятно: как еще в Османской Турции должны были называть вход на территорию личных покоев султана? Последнее название связано с близостью помещений, занимавшихся белыми евнухами. Ворота Блаженства считались личными воротами повелителя, поэтому их порог должен был целовать каждый, допущенный переступить через него. В обычные дни, когда не было протокольных торжеств, ими не пользовались. Сразу за Воротами Блаженства находится самое главное здание дворцового комплекса — Тронный зал, олицетворяющий все могущество султанской власти.
Роль Ворот Блаженства в истории Топкапы трудно переоценить. Они имели такое же значение, как Красное крыльцо царского дворца в Московском Кремле и были свидетелями многих важнейших исторических событий. У них объявлялось о смерти предыдущего султана и восшествии на престол его преемника. Сюда выносили тела султанов, покинувших мир естественно или в результате дворцовых переворотов. Из них выбрасывали неугодных великих визирей на растерзание янычарам. Перед Воротами Блаженства отправляющемуся на войну великому визирю или главнокомандующему вручали Санджак-и-Хумайюн (Знамя султана), по определенным поводам здесь проходили заседания Дивана, тут же подданные ежегодно поздравляли султана с главными религиозными праздниками. Наконец, здесь происходила важнейшая государственная церемония — джюлус — восседание на троне нового султана и принесение ему присяги высшими чинами государства и двора.
Хотя в наши дни посетители музея допускаются в третий двор через Ворота Блаженства, все равно под ними есть место, куда нога простого смертного доныне ступать не должна. Здесь огорожен участок, где когда-то стоял личный штандарт падишаха — алем, перед ним находился трон владык Османской империи. Именно сюда его из внутренней сокровищницы выносили служащие — алебардщики-балтанджи. Место трона обозначено не только на каменном полу, но и сверху, где с потолка спускается позолоченная подвеска, которая в странах Востока традиционно дополняла балдахин трона. Собрание самих султанских тронов, а также штандартов-алемов, бережно охранялось и дошло до наших дней в коллекции музея Топкапы.
Если рассмотреть поближе Ворота Блаженства, то сразу видно, что они, подобно помещению Диван-и-Хумайюн, не сохранили своего первоначального облика и подверглись изменению в XVIII столетии. Здесь также заметны барочные завитки и картуши. Основной цвет, в который были выкрашены боковые части ворот, так и называется — «османский розовый». Кроме того, в отделке присутствует зеленый — любимый цвет ислама. Интересно, что краска обманывает глаз и изображает рамы и резьбу, которой на самом деле нет. Подобные визуальные хитрости очень характерны и для европейских дворцов XVIII века. Верхние части портика изнутри украшены пейзажной живописью, столь полюбившейся османским государям за возможность следовать последней моде, не нарушая норм ислама. Живопись представляет собой воображаемые китайские или японские пейзажи с горами, мостиками и беседками. Стиль «шинуазри» (китайщина) был необыкновенно популярен и при европейских дворах.