— Ну, слушай… — потрясенно протянула Наташа. — Прямо средневековье какое-то!
Марина кивнула, судорожно вздохнула и вытерла слезы. Тут ее взгляд упал на разбросанные по Наташиной кровати вещи.
— Если ты сдала, то это еще не повод разводить свинарник, — заявила она. — Сначала убери, а потом развлекайся. Кстати, сегодня твоя очередь мыть пол.
ПТИЦЫ НАД ГОРОДОМ
В кафе было прохладно. За огромными стеклянными витринами шумела плотным потоком транспорта улица Горького и спешили по тротуару прохожие.
Наташа оглядывалась по сторонам. Она впервые в жизни была в настоящем кафе, где между столиками сновали официанты, а на улице у входа змеилась длинная очередь из таких же, как они с Андреем, парочек.
— Слушаю вас? — склонился над ними официант.
— Нам мороженое…
Официант удивленно приподнял брови, не торопясь отходить.
— И бутылку шампанского, — быстро добавил Андрей.
За соседними столиками тесно сидели шумные компании, курили, хохотали, целовались…
— Сигареты? — спросил официант.
— Да… — смутился Андрей. — Если можно…
— Наши или болгарские?
— Все равно.
— Ты же не куришь, — шепнула ему Наташа, когда официант отошел.
— Придется учиться, — тихонько ответил Андрей. — Видела, все ребята курят.
— И девчонки… — вздохнула Наташа и первая вытянула сигарету из принесенной официантом пачки.
Затянулась и едва подавила кашель. В горле запершило. Она поспешно отпила большой глоток шампанского.
— Эй, торопыга, а тост? — засмеялся Андрей. — Давай выпьем за нашу удачу! Ты только представь, Татка! Это же МГИМО! А мы с тобой — с первого раза! И только по одной четверке!
— Если бы тебя не отлупили, мы бы и за сочинение получили отлично, — сказала Наташа.
— Да ладно! Все равно у нас проходной балл! — Андрей потянулся к ней с бокалом. — Представляешь, как всё наши обалдеют?
— Да… — Наташа помрачнела, представив себе, как «обрадуется» ее поступлению Андрюшин отец. Он небось спит и видит, чтоб она поскорее отвязалась от его сыночка.
Андрей словно услышал ее мысли и заглянул в глаза.
— Сразу снимем себе комнату и поженимся. И плевали мы на всех, — горячо сказал он.
— На комнату у нас не хватит денег, — грустно покачала головой Наташа. — А пожениться мы до восемнадцати не сможем.
— Но никто же не мешает нам жить вместе. Ты только представь, вместе в институте, вместе дома, — он засмеялся. — Не надо на свидания бегать. Мы же об этом мечтали!
— На лестнице целоваться… — добавила Наташа. Андрей помрачнел.
— Я заработаю. Павлик говорил, что дворникам комнаты дают. Утром метлой помахать… А что? Вместо зарядки. Или ты передумала?
— Нет, что ты! Нет… — она улыбнулась и кокетливо тряхнула стрижкой. — Помнишь, как мальчишки на заборе написали: «Любовь до гроба — дураки оба»?
Андрей снова наполнил бокалы.
— За любовь?
— За любовь…
— Официант! Еще шампанского!
Этот долгий летний вечер, казалось, никогда не кончится. Опьяненные вином и счастьем, они бродили по улицам и строили планы на целую пятилетку. Да что там на пятилетку — на всю оставшуюся жизнь, предвкушая ее безмятежное, безбрежное течение и вечное, безмерное счастье… Ведь они везунчики, судьба подхватила их на крылья и несет, опекая от невзгод и горя.
Громада недостроенной высотки белела в сумерках за деревянным забором.
Андрей заговорщицки подмигнул Наташе и отогнул висящую на гвозде доску.
— А вот здесь нам дадут квартиру, — заявил он.
— Ага, как раз к нашей пенсии закончат, — хихикнула Наташа.
Они забрались на стройплощадку. Кругом валялись трубы, бетонные блоки, мешки с цементом. Крадучись, чтоб никто не заметил, они обогнули бытовку сторожа и влетели в подъезд, давясь от смеха.
— В чем дело? — спросила Наташа. — Почему лифт не работает?
— Извините, товарищи, неувязочка вышла. Вот сюда, по лесенке…
Андрей сделал вид, что раскатывает перед ней ковровую дорожку.
Пыхтя и отдуваясь, они поднялись на самый верх.
— Все… Я больше не могу… — взмолилась Наташа. — Давай мы будем жить пониже…
— Ни за что! — воскликнул Андрей. — Хочу, чтоб все были у наших ног!
Он подобострастно изогнулся и «перерезал» перед Наташей воображаемую ленточку.
— Ой, Андрюшка! — она выглянула в окно и засмеялась. — У меня голова кружится!
Далеко внизу загорались окна пятиэтажек, гудели троллейбусные провода. В сумерках угадывался вдали шпиль высотки университета, а еще дальше — пологая чаша Лужников. А над этой безбрежной панорамой багряным золотом горело закатное небо.