— В Табир-Сарай нельзя попасть по протекции, поскольку подобное явление, то есть протекция, противоречит самой сути Табир-Сарая.
Марк-Алем ничего не понял.
— Не подверженность внешним влияниям, а напротив, борьба с ними, не открытость проникновению извне, но изоляция от него и, таким образом, не протекция, но исключение любых ее видов — вот один из основополагающих принципов Табир-Сарая. Тем не менее ты сегодня принят на работу в этот дворец.
Что все это значит? — спросил себя Марк-Алем. Взгляд его, словно для того, чтобы удостовериться лишний раз, упал на обугленные остатки сгоревшего листка на дремлющих под седым пеплом углях.
— Да, с этого момента ты считаешься нашим сотрудником, — повторил чиновник, похоже заметивший брошенный Марк-Алемом взгляд.
Он сделал глубокий вдох и, опершись на стол (только сейчас Марк-Алем заметил, что вся поверхность стола была покрыта огромным количеством папок с делами), принялся говорить:
— Табир-Сарай, или Дворец Сновидений, как его называют на нынешнем языке, является одним из основополагающих учреждений нашего самодержавного государства.
Он помолчал какое-то время, глядя на Марк-Алема с таким выражением, словно пытался оценить, насколько новичок был в состоянии понять его слова. Речь его звучала настолько странно, что даже на официальном собрании она показалась бы неестественной. У Марк-Алема сложилось впечатление. что он слушал продолжение речи, начало которой терялось в прошлом сезоне, и произноси ли ее не перед новым сотрудником, а словно провожая ветеранов, выходящих на пенсию.
— В мире и раньше осознавали важность сновидений и ту роль, которую они играли в судьбах государств и правителей, — продолжал тот. — Ты, наверное, слышал о Дельфийском оракуле в Древней Греции, о знаменитых римских толкователях снов, ассирийцах, персах, монголах и так далее. В древних книгах обстоятельно рассказывается о том, что они сделали для предвидения и предотвращения бедствий, или о том, чего они не смогли сделать, поскольку им не верили или поверили слишком поздно, — одним словом, обо всех тех событиях, предзнаменования о которых были посланы заранее и ход которых изменился или не изменился в результате толкования этих предзнаменований. Все эти традиции, без сомнения, были очень важны, но все они просто бледнеют при сравнении со всеобъемлющим величием Табир-Сарая. Потому что впервые в мировой истории наше имперское государство подняло на новую высоту толкование сновидений, сделав их частью государственного механизма.
Марк-Алем слушал как завороженный слова высокопоставленного чиновника. Он еще не вполне пришел в себя от всего произошедшего тем утром, и эти фразы, то льющиеся ровным потоком, то обрывающиеся, обрушились на него, чтобы добить окончательно.
— Не отдельные сновидения особенных людей, которые по той или иной причине объявлялись избранными в данной сфере и у которых практически была монополия на предсказания благодаря божественным посланиям, но Тотальный Табир, то есть сновидения всех подданных без исключения, вот что должен был собирать и толковать в качестве поставленной перед ним задачи наш Дворец Сновидений, созданный по прямому указанию самодержавного султана. Это был величайший проект, перед которым все дельфийские оракулы или касты пророков и магов былых времен показались мелкими и смехотворными. Идея самодержца об организации Тотального Табира основывалась на том, что Аллах швыряет вещие сны на земной шар так же небрежно, как бросает радугу или молнию, или как внезапно посылает комету, которую неизвестно из каких таинственных глубин Вселенной он вызвал. То есть он отправляет на земной шар свое предупреждение, не обращая даже внимания, куда оно упадет, потому что с такого расстояния, на каком он находится, ему не до того, чтобы вникать в такие детали. Это уже наша задача — определить, где оказалось послание, обнаружить его среди миллионов и миллиардов прочих сновидений, как можно отыскать жемчужину посреди песчаной пустыни. Потому что подобное сновидение, упавшее, словно одинокая искра, в мозг одного из миллионов спящих, может предотвратить беду для государства или самодержца, помочь избежать войны или эпидемии, способствовать рождению новых идей. Потому Дворец Сновидений отнюдь не сновидение, но одна из основ государства. Здесь лучше, чем из любых исследований, отчетов, научных докладов или донесений полиции либо губернаторов пашалыков, осознается подлинное состояние империи. Ибо на ночном континенте сна есть все: свет и мрак человечества, мед и яд, величие и ничтожество. Все смутное и опасное или то, что только еще станет таким через несколько лет или через несколько веков, впервые проявляется в человеческих снах. Ни одна страсть или низменное побуждение, бедствие или катастрофа, мятеж или преступление не могут не послать заблаговременно собственную тень, перед тем как самим появиться в этом мире. И потому самодержавный падишах требует, чтобы ни один сон, увиденный даже на самой дальней границе государства, даже в самый незначительный день, даже самым ничтожным рабом Аллаха, не избежал пристального внимания Табир-Сарая. Есть и другое, еще более важное требование: чтобы картина, получившаяся в результате сбора и тщательнейшего изучения сновидений за день, неделю или месяц, была точной и неискаженной. Для достижения этой цели, помимо громадной работы по обработке исходного материала, огромное значение придается абсолютной изоляции Табир-Сарая от любых внешних влияний. Ведь именно за пределами Табир-Сарая есть различные силы, которые по тем или иным причинам ждут не дождутся, как бы внедрить в него свой тлетворный дух, чтобы собственные вожделения, низменные умыслы или подлые свары суметь выдать за священные искры, посылаемые Аллахом в спящее человеческое сознание. Вот поэтому в Табир-Сарай нельзя попасть по протекции.