Моя латексная перчатка задела один из ожогов Майло, и все его тело дернулось.
— Прости.
Его глаза оставались закрытыми, пока рука шарила по одеялу к краю кровати, пальцы искали кнопку, прикрепленную к капельнице. Он нашел ее и, поднатужившись, ввел себе еще одну дозу морфия.
Я подождала минуту, давая лекарству время пройти через капельницу.
Саморегулирующиеся обезболивающие всегда заставляли меня нервничать. Я не хотела, чтобы мои пациенты испытывали сильную боль, а механизмы имели пределы, но, тем не менее, я наблюдала, как слишком много бывших пациентов выходили за дверь с рецептами, которые превратились в зависимость.
Для пострадавших от ожогов было обычным делом пристраститься к опиоидам. Боль от ожоговых ран не проходила даже после того, как кожа зажила. Шрамы часто болят независимо от того, сколько прошло времени.
После того, как трое недавних пациентов поступили на реабилитацию, администрация больницы созвала совещание персонала ожогового отделения. Хотя нам все еще разрешалось ставить нашим тяжелым пациентам саморегулируемые капельницы, нас проинструктировали внимательно наблюдать.
Все, что сделала эта встреча — это заставила меня понервничать. С Луной я зорко наблюдала за ее обезболиванием, и, к счастью, в течение нескольких недель она принимала только лекарства, отпускаемые без рецепта.
Я отбросила свои опасения за Майло подальше. Он был на ранней стадии. Ему нужен был этот морфий. У нас будет достаточно времени, чтобы отучить его от обезболивающих, как только его ожоги начнут заживать.
— Готов к тому, что я продолжу? — мягко спросила я.
Еще один едва заметный кивок, и я возобновила свою работу. И свою историю.
— Твоя соседка хотела, чтобы у тебя была чайная лампа. И она хотела, чтобы я передала тебе добро пожаловать во Дворец свечей. Это то, как она называет наше отделение.
Я закончила последнюю смену повязки на торсе Майло, вернув его халат на место. Резинка на его боксерах была низко спущена, от пупка вниз тянулась дорожка волос. Мой взгляд задержался, опускаясь ниже, и — Сара! Моему лицу было так жарко, что я почувствовала, как на висках выступили капельки пота.
Черт возьми, я была медсестрой. Обнаженная фигура мужчины не была загадкой. Это были просто лобковые волосы. Под этими боксерами был просто пенис. Так почему же я пялилась так, словно за этим зеленым хлопком в клетку скрывались королевские драгоценности?
Большинство пациентов мужского пола даже не утруждали себя нижним бельем. Они позволяют своим халатам и больничным одеялам прикрывать их обнаженные тела. Но большинству из них ставили катетеры на этом этапе выздоровления, когда они испытывали слишком сильную боль, чтобы вставать с кровати.
Только не Майло.
После вчерашней процедуры он сказал доктору Вернону, что катетер нужно убрать. Доктор Вернон отказался вынимать его, поэтому Майло заявил, что сделает это сам.
Его рука была в нескольких дюймах от быстрого рывка, когда доктор Вернон оттолкнул руку Майло и неохотно вынул катетер.
Мужчины. Должно быть, было больно ложиться в постель и вставать с нее только для того, чтобы сходить в туалет, но Майло был полон решимости.
Тереза пришла час спустя с пластиковым пакетом из «Таргета» и двумя упаковками по шесть штук свободных боксеров.
— Почему? — хмыкнул Майло.
Почему? Почему что? Мои глаза расширились, а тело напряглось. О чем мы вообще говорили? Я заблудилась в тумане боксеров Майло.
— Хм?
— Дворец свечей. Почему она его так называет?
— О. — Мой позвоночник расслабился, когда мои страхи отступили. — О, это просто название.
— Это не просто название. Скажи мне, — взмолился он. — Пожалуйста.
Должно быть, подействовало обезболивающее, потому что его глаза все еще были закрыты, но не зажмурены. Его руки больше не были сжаты в кулаки. И его мучительное мычание теперь превратилось в различимые слова.
— Я не хочу, чтобы ты думал, что она бесчувственная. Это немного нездорово.
— Я полицейский.
Значит, он видел нездоровых?
— Эм…
— Я не буду думать, что она бесчувственная.
Я глубоко вздохнула.
— Она думает о каждом здесь как о свече. Буквально. Это место далеко не дворец, но она подросток, и сарказм течет по ее венам. Поэтому… Дворец свечей.
— Дворец свечей. — Уголок его рта приподнялся. — Умно. И болезненно. Мне нравится.
— Никому больше не говори. Пожалуйста. Я не думаю, что другие поймут…