— Это отстой. — Эммелин потянулась и похлопала меня по руке. — Мне жаль.
Я пожала плечами.
— Мы справимся с этим. Она приедет навестить меня. Сведет Майло с ума. Потом она уедет, и мы не увидим ее еще год.
— Что она сделала? — спросила Фелисити.
— Если вкратце? Она предпочла поверить моему заклятому врагу, а не мне.
— Я боюсь спрашивать, но какова длинная история?
— Это долго. Это началось задолго до того, как мы с Майло познакомились.
— Знаешь, что самое безумное? — Сабрина поглубже вжалась в плюшевое кресло, в котором она свернулась калачиком. — Я не могу поверить, что за все те годы, что мы были подругами, я никогда не слышала всей истории о том, как вы двое оказались вместе.
— Да, я тоже, — сказала Фелисити. — Ты нам расскажешь?
Не так много людей знали нашу историю. Майло так стеснялся своих шрамов, что сохранил этот случай в Спокане в тайне. Поэтому, когда меня спрашивали, я всегда рассказывала расплывчатую историю о том, как мы познакомились.
Но за последние несколько лет Майло рассказывал об этом все больше и больше. Он говорил о взрыве. Он не был так навязчив в том, чтобы скрывать свои шрамы. И я знала, что он не будет возражать, если я поделюсь нашей историей со своими самыми лучшими подругами.
— Конечно. — Я сделала большой глоток вина. — Все началось в «Дворце свечей».
Глава 1
САРА
Двенадцатью годами ранее…
— С возвращением, — сказала Ким, когда я вошла в раздевалку. — Как прошел отпуск?
— О, прекрасно.
На самом деле, мой отпуск был сплошным хаосом. Вместо того чтобы в свой недельный отпуск бездельничать в своей квартире, печь печенье и запоем смотреть случайные телепередачи, я потратила неделю на тщательную уборку дома моей матери, чтобы мой двадцатилетний брат Денни мог переехать к ней. Его выселили из еще одной собственной квартиры.
Я не испекла ни одного печенья. Я не посмотрела ни одной минуты телепередачи. Потому что к тому времени, когда я каждый вечер возвращалась домой в свою постель, я была настолько измотана перетаскиванием коробок на склад и оттиранием стен, покрытых многолетним сигаретным дымом, что все, на что я была способна — это принять душ и вырубиться.
Но Ким не спрашивала, как прошел мой отпуск, потому что ей были нужны подробности. За тот год, что мы проработали вместе, мы так и не вышли за рамки поверхностных разговоров как коллеги. Она знала, что я не замужем и живу одна. Я знала, что она была замужем за банкиром и имела двух сыновей-подростков. Кроме этого, мы говорили о жизни внутри этой больницы. В частности, жизни внутри ожогового отделения.
— Как прошел твой Новый год? — спросила я, убирая сумочку в шкафчик, прежде чем сесть на скамейку и развязать свои зимние ботинки.
— Скучно. Мальчики засиделись допоздна. А я была в постели в десять тридцать.
— Я тебя победила. Я спала уже в девять.
Ким рассмеялась, закрывая свой шкафчик.
— Увидимся там.
— Хорошо. — Я кивнула, меняя ботинки на пару кроссовок «Найк» из своего шкафчика.
Я надела их, убедилась, что мой бейдж прикреплен к карману моих темно-синих штанов, затем нанесла еще один слой мятного бальзама для губ и закрыла свой шкафчик. Я уже почти вышла за дверь, когда обернулась, вспомнив о чайном светильнике в своей сумочке. Надежно спрятав его в карман, я вышла и нашла Ким на посту медсестер, она болтала с командой ночной смены.
Им не потребовалось много времени, чтобы отчитаться перед нами за ночь, а затем направиться в раздевалку, чтобы отправиться домой на весь день. На этаже всю ночь было в основном тихо, и количество наших пациентов было невелико.
— Пока тебя не было, у нас появился новый пациент, — сказала Ким, когда мы проходили по небольшому кругу комнат, из которых состоял наш блок. — У него ожоги третьей степени на руках и туловище и куча ожогов второй и первой степени с головы до ног.
Мое сердце болело за этого незнакомца. Ожоги заживали медленно и болезненно, и ему предстоял долгий путь к выздоровлению. Но, как и все другие пациенты, которые входили в эти палаты и выходили из них, в конце концов он уйдет, поправившись.
— Что с ним случилось? — спросила я.
— Он попал в эпицентр взрыва. — Она понизила голос. Мы были одни в коридоре, но звук, как правило, раздавался далеко, отражаясь от обоев в серую полоску и натертого воском линолеума на полах. — Я не знаю всей истории, но предполагаю, что он полицейский где-то в Монтане. Взрыв произошел в наркопритоне.