— Да? Это здорово, детка. — Майло называл меня деткой последние две недели, и это быстро стало моим любимым словом.
— У нее был такой приятный голос. — Моя улыбка стала шире. — И счастливый.
Луна извинилась за то, что не позвонила раньше. По правде говоря, она нервничала, когда звонила, переживала, что я на самом деле не хотела ее слышать, поскольку она больше не была моей пациенткой. Я заверила ее, что очень хочу поддерживать связь, и мы проговорили около часа.
Возвращение в школу было адаптацией. Там была, как и ожидалось, пара придурковатых ребятишек, которые хихикали над ее шрамами. Но через несколько недель большинство людей относились к ней так же, как и до несчастного случая.
Она с головой окунулась в свою прежнюю работу репортера школьной газеты. У нее была пара ночевок со своими друзьями. Луна была во всех отношениях жизнерадостным подростком, которого я знала, и я была вне себя от радости, что, возможно, всего лишь возможно, я даже увижу, как она вырастет в потрясающую женщину.
— Я рад, что она тебе позвонила, — сказал Майло.
— Я тоже. Как прошел твой день?
— Эх. Отлично. Скучно.
— Я так понимаю, ты не читал ту книгу, которую я тебе дала.
— Нет, потому что я уже закончил ее.
— Уже? Вау. Ты быстро читаешь. Завтра я принесу тебе еще одну.
— Хорошо. Я скучаю по тебе.
Я покраснела, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
— Я тоже скучаю по тебе.
У меня было два выходных дня, и, хотя мне все равно не удавалось проводить много времени с Майло, пока я была на работе, наши небольшие встречи становились изюминкой каждого дня. Два дня, когда я не видела его лица — это было слишком долго. Как я собиралась справляться, когда он вернется в Монтану?
За последние две недели у нас появилась рутина. Мы разговаривали по телефону каждое утро, когда я шла на работу, это были простые разговоры ни о чем, так как мы приберегали наши более продолжительные разговоры на ночь, когда оба ложились в свои постели.
Прошлой ночью, засыпая с улыбкой, я поняла, что впервые за долгое время не чувствую себя одинокой.
Потому что Майло Филлипс стал моим лучшим другом.
— Во сколько ты ужинаешь со своей семьей? — спросил он.
Я взглянула на часы.
— Через тридцать минут. Мне нужно скоро уходить.
Тревога о том, что должно было произойти, вызывала у меня тошноту весь день.
За последние две недели мы с мамой встречались четыре раза, чтобы выпить кофе и обсудить Денни. Мы согласились, что ему нужна помощь, и после долгих обсуждений решили обратиться к нему вместе, надеясь, что, если бы выступим единым фронтом, это поможет.
Сегодня был знаменательный вечер.
— Позвони мне, когда все закончится.
— Я так и сделаю. Пока. — Я бросила телефон и плюхнулась навзничь на диван, уставившись в потолок на те пятнадцать минут, которые у меня были до того, как мне нужно было ехать к маме.
Денни возненавидит меня за это.
Но я должна была попытаться.
— Пошла ты. — Хлопнула входная дверь.
Слова Денни эхом разнеслись по дому, когда мы с мамой уставились на гладкую поверхность обеденного стола.
Она потянулась за другой сигаретой, вытряхнув ее из пачки. Щелчок зажигалки был заглушен ревом двигателя Денни, когда он отъезжал на своем грузовике от дома.
Мама выпустила в воздух длинную струю дыма.
— Я же говорила тебе, что это не сработает.
— Конечно, это не сработало. Ты просто сидела и молчала! — Я оттолкнулась от стола, встала и принялась расхаживать по столовой, обходя разбросанные по полу листья салата. — Спасибо за поддержку.
Разговор с Денни превратился в противостояние меня и его. И угадайте, чью сторону приняла мама?
— А что ты ожидала от меня услышать? — огрызнулась она.
— Эм, все было бы лучше, чем то, что ты просто сидела там и курила без остановки.
— Он бы меня не послушал.
— Мы этого не знаем, — выпалила я в ответ.
— Он мой сын. Я знаю.
— Хорошо. — Я взмахнула руками. — Это была твоя идея, чтобы я приехала сюда, чтобы мы могли вместе противостоять Денни. Очевидно, тебе было нужно, чтобы я была плохим копом. Что ж, миссия выполнена, мама. Вместо того чтобы говорить с ним единым фронтом, ты сделала из меня злую старшую сестру.
Ужин начался… нормально. Я была напряжена и ждала целую минуту, прежде чем начать разговор. Затем мама слегка кивнула мне, и я приступила к раскладыванию салата «Цезарь», который я принесла.
«Денни, мы беспокоимся о тебе.
Мы знаем, что ты употребляешь.
Мы любим тебя и хотим оказать тебе некоторую помощь.»