— Ты дворецкий, — уверенным голосом выпалил убийца. — Но Тьма, твои повадки не похожи ни на что, виденное мною ранее.
Кейл нахмурился. «Болван, глупец».
— В чём дело? — голос убийцы стал более резким. И он понял, что совершил ошибку. — Что я такого сказал? Разве ты не дворецкий?
Кейл смотрел на испуганного мужчину холодным взглядом. И теперь он точно знал, как ему следует поступить, хотя и находил это весьма неприятным. Очевидно осознав надвигающуюся опасность, убийца попытался вырваться. Но Кейл надёжно, словно тисками, удерживал его.
— Эй, стой, подожди… хрмп…
Сильною рукою Кейл закрыл рот мужчине, придвинувшись к нему вплотную.
— Ты прав, — прошептал он в ухо мужчине. — Я всего лишь дворецкий.
Блеснул кинжал, рассекая горло убийцы. Умирающий мычал в ладонь Кейла, пока его кровь заливала промёрзшую мостовую. Кейл, не испытывая никаких чувств, наблюдал за происходящим. Через пару мгновений всё было кончено.
Кейл стёр кровь жертвы со своего кинжала её же плащом и встал на ноги. Он не испытывал удовольствия от убийства, но понимал, что это было необходимо. Если бы он позволил убийце доложить о своих похождениях Мальвинам, то кто-нибудь из них насторожился бы. Пускай Пьетро и идиот, но Раду Мальвин таковым не был. А Кейл не мог позволить этому случиться.
«Кое-чему необходимо оставаться в тайне», размышлял он. «И не важно, какой ценой».
Даже не взглянув назад, Кейл, оставив остывающее тело за спиной, двинулся в Чёрный Олень.
В камине остывали прогоревшие угли. Лишь тусклый оранжевый свет одинокой масляной лампы был единственным источником освещения в Чёрном Олене. С висевшего как попало на крюке за стойкой бара, с фитиля мерцающего фонаря струилась густая чёрная копоть, поднимаясь вверх и смешиваясь с табачным дымом, что клубился у самых потолочных балок. Тусклое, пританцовывающее пламя создавало запутанную мозаику теней и неясных очертаний, игравших в устрашающе безжизненных глазах и на неподвижных лицах безмолвных клиентов Оленя. Они напоминали потерянные души, которые, как утверждали некоторые, бродили по самому высокому Проклятому кругу Девяти Адов в поисках упокоения.
Кейл нахмурился, задержавшись в продуваемом сквозняком дверном проёме Оленя. «Вот уж действительно — Потерянные души».
А ведь и он сам не был безгрешен, лишь в трёх кварталах отсюда бросив тело убитого им человека.
Примерно около двадцати завсегдатаев сидели по двое-трое за засаленными столиками Оленя. Их едва слышное перешёптывание меж собой не мог разобрать даже Кейл, обладавший отменным слухом, но он прекрасно представлял себе содержание этих бесед. Дворецкий ведь и сам неоднократно вёл подобные разговоры — заключал незаконные сделки, раздавал взятки, принимал заказы на убийства…
Драйзека Ривена нигде не было видно. Злясь, Кейл пересёк общий зал и подошёл к стойке бара, отдав четыре медяка за кружку пива. Он занял столик в углу, вдали от единственного входа в таверну, из-за которого открывался отличный обзор на остальную часть помещения. Запахи пота, пролитого пива и рыбьего жира, служившего топливом для фонаря, создавали устойчивое зловоние, присущее Оленю и так волнующе знакомое Кейлу. Все они напоминали ему о человеке, которым он когда-то был, о человеке, вершившим свои чёрные делишки под покровом ночи. Кейл снова вспомнил о мужчине, чьё тело он оставил позади в тёмном переулке, понимая в глубине души, что дух умершего теперь будет преследовать его. Он всё ещё совершал неблаговидные поступки.
Пытаясь прогнать из мыслей образ напуганного убийцы, умоляюще взирающего на него, Кейл сделал большой глоток кислого пива и со стуком опустил кружку на стол. Несколько хищных лиц обернулись на шум, но его ледяной взгляд быстро заставил их вернуться к своим делам. Кейл провёл по лысой голове внезапно вспотевшей рукой, рукой, которой он не так давно перерезал горло другому человеку.
— Ты стал другим, — нашёптывал он себе, будто пытаясь прочитать заклинание. — Ты изменился.
Он понимал, что труп, оставленный им в переулке, высмеял бы это утверждение. Кейл верно служил Тамалону Ускеврену последние девять лет, но это не имело значения. Он по-прежнему был убийцей. Всё остальное, не смотря на то, что разыгрываемый им спектакль был весьма убедителен, было обманом. Если Тазиена когда-нибудь узнает о его лжи…