Дворецкий нашёл хозяина расположившимся там, где и всегда, среди книжных полок библиотеки, расположенной на первом этаже. Тамалон сидел в своём любимом кресле, спинка которого была вырезана из ореховой древесины, что завозилась из Радужной Долины. Лорд отчуждённо смотрел на шахматную доску, что стояла на низком столике перед ним. По расстановке фигур было видно — партия не окончена. Пара серебряных кубков и полупустая бутыль Рубинового Шторма располагались на полу возле кресла. Свет тусклого, пляшущего пламени очага подчёркивал задумчивость на лице Тамалона.
Кейл тихо застыл в дверном проёме, внезапно потеряв желание тревожить своего хозяина. Обратив внимание на вино и неоконченную шахматную партию, он понял, что очередная игра Тамалона с Талботом закончилась ссорой. «Возможно, сейчас не лучшее время»…
— Эревис! — воскликнул Тамалон, заметив его, и улыбнулся. — Очень рад твоему возращению. Как продвигаются твои дела с кузеном?
Кейла передёрнуло внутри. Несколько лет назад, поняв, что Тамалону не помешает знать о происходящем в преступном мире Селгаунта, он придумал себе кузена, человека с сомнительной репутацией, вхожего в определённые круги, и с которым Кейл был вынужден общаться. И хотя информация, предоставленная дворецким Тамалону от имени этого вымышленного кузена, неоднократно оказывалась полезной, позволяя узнать о том или ином заговоре конкурентов, упоминание о нём только лишний раз убеждало Кейла в том, что вся его жизнь — сплошная ложь.
— Дела идут хорошо, господин. Они приняли неожиданный поворот, но всё скоро наладится. Всё будет отлично. Но я так и не успел уладить всё до сих пор, и вынужден просить об одолжении.
— Конечно. — Тамалон указал на удобное кресло по другую сторону от шахматной доски. — Располагайся, старый друг.
Кейл неспешно прошёлся по паркету и решительно уселся в кресло.
— Выпьешь? — спросил Тамалон, наполняя собственный кубок.
— Нет, спасибо, господин.
— Закончим? — предложил Тамалон, с лёгкой улыбкой, указав на застывшие фигуры.
Кейл ответил слабой улыбкой и осмотрел доску.
Фигуры Талбота были нефритовыми. Тамалон всегда играл теми, что были из слоновой кости.
— Мой господин стремится завлечь меня в западню. Слоновая кость ставит мат в четыре хода.
Громко хохотнув своим низким голосом, Тамалон шутливо поднял кубок. Кейлу понравилось то, что хозяину вернулось хорошее настроение.
— Отлично, Эревис, великолепно. Но как случилось так, что мы с тобой до сих пор так ни разу и не сыграли?
— Потому что я вряд ли способен превзойти моего господина. Нет, я просто уверен в этом, — произнёс Кейл со слабой улыбкой.
Услышав лесть, Тамалон устало махнул рукой.
— Если бы это было правдой, старый друг, могло бы показаться, что Селгаунт переполнен дураками, так как на каждом шагу я сталкиваюсь с трудностями. Без твоей поддержки…
Он замолчал, устало опустив лицо. Когда лорд его поднял, на нём снова играла печальная улыбка.
— Я стал забываться. Ты упомянул об одолжении?
В этот момент Кейл оказался в шаге от того, чтобы открыться ему. Видя, как хозяин отказывался прогибаться под тяжестью проблем — непутёвые сыновья, равнодушная жена и непрекращающиеся заговоры завистников — дворецкий еле нашёл в себе силы преодолеть восхищение. «Какие могут быть тайны от человека, который полностью доверяет ему»?
Ещё немного и он с лёгкостью сможет открыть хозяину своё прошлое. Это было так просто…
«Нет!» пронеслось в голове у Кейла. «Даже такой человек как Тамалон не простит моего обмана».
Усилием воли он отогнал желание открыть правду, и вместо этого сказал:
— Да, господин. Простите мне мою наглость, но у моего кузена появились кое-какие незначительные трудности. Не могли бы вы мне предоставить на два дня отпуск, старый экипаж и здание на улице Люрвин?
Услышав это, Тамалон подался вперёд. Пристальный взгляд и выгнувшиеся густые брови выдавали его мысли.
— Судя по всему, этот вопрос весьма важен для тебя, Эревис. И, может быть, я сам смог бы тебе помочь.
— Нет, господин, — быстро ответил Кейл, хотя и был благодарен Тамалону за предложение. — Я должен пойти один. Я не могу рисковать репутацией семьи Ускевренов, имея дело с моим неблагонадёжным кузеном. Это дело должно касаться только меня и его.
— Хм.
Кейл заметил понимание во взгляде Тамалона и осознал, что Филин догадывается о лжи. И всё же господин уважал его личную жизнь и не стал больше расспрашивать. За это Кейл стал уважать его ещё больше.