– Бывает по-разному, – пожал плечами мужчина, – некоторые остаются в мире живых со временем окончательно теряя человеческое сознание. Те же, что желают для себя иной судьбы, возвращаются и я отпускаю их. Туда, откуда не возвращаются. Вечное колесо реинкарнаций принимает их и уносит к следующим воплощениям.
– Так, а что все-таки с ключом? С кинжалом, точнее..
– Он опасен тем, что вместе с телом убивает и дух Одаренного. Некому возвращаться и некому мстить..
– Но я то? Как тогда здесь оказался я?
– Хе, – усмехнулся бородач. – Тут я, в свое время, постарался. Нашел его в одном спецхранилище и подменил. На точную копию.
– А..?
– Почему просто не забрал? – угадал мой невысказанный вопрос, мельник, – Тогда наши враги попросту бы изготовили новый. А то и несколько. А самое забавное, я не просто подменил клинок. Я заменил его на перо Феникса, – поднял палец к потолку собеседник.
– Перо Феникса? Что это?
– Перо Феникса, это артефакт, – хохотнул, с ноткой злорадства, собеседник. – Возвратного, скажем так, действия. Позволяет вернуться обратно, во плоти. И если тебя пытались убить именно им, то у тебя есть все шансы вновь увидеть солнце мира живых.
– Я смогу вернуться? Живым? Это не шутка такая? Вы мне поможете?
– Конечно, помогу. И да, живым. Но, как я уже говорил, это если тебе сильно повезет, – ответил мужчина широко зевая. – Но, спешить с этим не будем. Я все расскажу завтра.
– А можно последний вопрос, – сказал я, видя как хозяин дома потягивается, явно решив завершить разговор.
– Слушаю тебя.
– Что это за фигня с этим Соколом – Рарогом? Я чего-то совсем запутался. Откуда вообще наименование – Сокол взялось? Рарогом, то понятно, так звали демона. Его именем назвали наш клан. Странновато, конечно, но хоть зачатки логики в этом есть. А откуда взялся Сокол?
– Собственно никакого секрета. Любимым воплощением демона была огромная птица. Рарог. Или Сокол, в переводе с наречия, которое было в ходу, в то время. – Бородач широко зевнул и гулко хлопнув ладонями по столу, добавил: – Думаю на сегодня пора заканчивать.
Я только кивнул в ответ. Проводив мельника взглядом, я завалился на кушетку рядом с мелким и сам не заметил как провалился в сон.
Яркий луч солнца защекотал нос, пробившись сквозь полузакрытые ставни. Запахи свежескошенного сена, и поскрипывание мельничного колеса всколыхнули воспоминания давно забытого детства. Почудилось, сейчас встану, и в нос шибанет запахом ароматной горячей картошечки жаренной на сметане. Бабушка нальет стакан молока и посетовав, что внук опять проспал до обеда, отправит в помощь взрослым на ежедневные мероприятия по сбору жуков с картошки или прополке грядок. Потянувшись, я слез с кровати, и наваждение тут-же спало, уступив место размышлениям о вчерашних событиях.
Узнал я, надо сказать, много интересного. И честно говоря, до сих пор офигевал от свалившейся информации. Слишком её, слишком много для моей бедной головы. И ведь хочется поныть, пожалеть себя, но вещует мне чуйка, что времени на это нет, от слова совсем. Ведь сейчас то я где? Правильно, в «загробном» мире. А тело мое? То-то и оно! Тушка моя драгоценная находится там, где я её и оставил, точнее её бросили, – под водой. И несмотря на заверения местного хозяина, что всё будет хорошо, меня терзали смутные сомнения.
Умывшись в синем, алюминиевом рукомойнике я пополоскал рот и вышел на улицу. Аки, уже чистый и сияющий, словно наливное яблочко, околачивался возле поленницы рассматривая толстого рыжего кота нахально развалившегося на солнцепеке.
Кот? В загробном мире? Сил удивляться уже не было. Не говоря уже про наличие солнца.
– Доброе утро! – поприветствовал меня мелкий.
– Доброе! А где хозяин? – помахал рукой я.
– Он за домом. Сказал, как проснешься, отправить тебя к нему, – ткнул он пальцем куда-то в сторону.
– Раз сказал, так пойдем.
Аки нехотя кивнул, явно не желая отрываться от ответственного занятия, и захватив зачем-то с собой полено, двинулся в указанном направлении. Я последовал за ним.
Хозяин как и ожидалось нашелся на заднем дворе. В отличие от вчерашнего стимпанк-наряда (это я про фрак и цилиндр, если кто не понял), одет он был в одеяние более подобающее владыке загробного царства. Черный плащ, темный как сама ночь, казалось впитывал солнечный свет. Широкая фиолетовая лента, расшитая колдовскими знаками, была накинута на манер свободного шарфа, и заколота крупной серебряной заколкой под самым подбородком. Если бы неподалеку была прислонена коса, я бы ничуть не удивился, но её, к сожалению, не было.