Вот, значит, как, подумал я. Не знаю, почему, но каким-то образом все сходится — сходится, что именно на Старую Родину ты сейчас держишь путь. Много чего я мог бы тебе сказать, пока ты был жив. Кое-что я сказал, но лишь немногие из важных слов были произнесены. Ныне все кончено, ибо ты мертв. Мертв, как все те, кто ушел до тебя туда, куда вскоре уйдем и мы, оставшиеся. Мне жаль. Только после всех этих лет в другом облике и другом лице, которые ты принял, я наконец узнал тебя, стал тебя уважать, даже дошел до того, что ты стал мне нравиться… хоть ты и был увертливым старым ублюдком и в новом облике тоже. Было ли «я» Ганелона все-таки настоящим тобой или это была лишь другая форма, надетая удобства ради, Меняющий Облик Старец? Я никогда этого уже не узнаю, но мне нравится думать, что я видел тебя таким, каким ты был, что я встретил кого-то, кто мне нравился, кого-то, кому я мог доверять, и что это был ты. Хотел бы я узнать тебя получше, но благодарен и за это…
— Отец?.. — тихо сказал Джулиэн.
— Он хотел, чтобы после смерти его увезли за пределы Дворов Хаоса, во тьму, из которой не возвращаются, — сказал Блейс. — Так мне однажды обмолвился Дваркин. За пределы Хаоса и Янтаря, туда, где не правит никто.
— Да, это правда, — сказала Фиона. — Но есть ли где-нибудь порядок за той стеной, сквозь которую они проходят? Или буря будет продолжаться вечно?
Если у него получилось, то это всего лишь вопрос перехода, и мы вне опасности. Но если нет…
— Это неважно, — сказал я, — получилось у него или нет. Потому что у меня получилось.
— Что ты имеешь в виду?
— По-моему, он потерпел поражение, — сказал я, — и был уничтожен раньше, чем сумел восстановить Образ. Когда я увидел, как приближается эта буря — а я ее испытал на своей шкуре, — то понял, что вряд ли сумею добраться сюда вовремя с Талисманом, который он послал мне после своей попытки. Брэнд всю дорогу пытался его у меня отобрать — чтобы создать новый Образ, он так сказал. Позже эти его попытки родили во мне идею. Когда я увидел, что все остальное провалилось, то воспользовался Талисманом, чтобы самому создать новый Образ. Это было самое трудное, что я когда-либо делал, но у меня получилось. Обломки соединятся вновь, когда пройдет эта волна, — спасемся мы или нет. Но Брэнд украл Талисман, едва я завершил Образ. Когда я пришел в себя после его нападения, то сумел воспользоваться новым Образом, чтобы спроецироваться сюда. Так что Образ существует, несмотря ни на что.
— Корвин, — сказала Фиона, — а если у Папы все получилось?
— Не знаю.
— Но Дваркин мне говорил, — сказал Блейс, — что два удаленных друг от друга Образа не могут существовать в одной и той же Вселенной. Те, что в Ратн-Я и Тир-на Ног’т, не считаются — они отражения нашего…
— И что случится, если они окажутся вместе? — сказал я.
— Наверно, произойдет раскол, основание нового бытия…
— А как это может отразиться на нас?
— Либо полная катастрофа, либо вообще ничего, — сказала Фиона. — Возможно и то, и другое.
— Тогда мы приходим опять к тому, с чего начали, — сказал я. — Либо все скоро рухнет, либо останется стоять.
— Похоже, что так, — сказал Блейс.
— Какая разница? После того, как волна доберется сюда, нас все равно здесь уже не будет, — сказал я. — А она доберется.
Я снова посмотрел на похоронный кортеж. Всадников за повозкой прибавилось, за ними маршировали барабанщики. Следом — вымпелы, факелы, длинная череда пеших солдат. До нас по-прежнему доносилось пение, а далеко-далеко за бездной процессия, похоже, уже достигла черной цитадели.
…Я ненавидел тебя так долго, обвинял тебя в стольких грехах. А ты, несмотря на это, даже захотел видеть меня королем, работа, к которой — теперь мне ясно — я точно не подхожу. Я понимаю, что, наверно, действительно для тебя что-то значил. Этого я никогда не скажу другим. Достаточно, что я сам это знаю. Но никогда я не смогу снова подумать о тебе так же, как думал раньше. Твой образ расплывается. Я вижу лицо Ганелона там, где следовало быть твоему. Он был моим товарищем. Он ради меня рисковал своей жизнью. Он был тобой, но другим тобой — тобой, которого я не знал. Скольких жен и врагов ты пережил? Много ли было у тебя друзей? Думаю, нет. Но было слишком много такого, чего мы никогда о тебе не знали. Никогда не думал, что увижу твой уход. Ганелон — отец — старый друг и враг, я говорю тебе «прощай». Ты присоединился к Дейрдре, которую я любил. Ты сохранил свою тайну. Покойся в мире, если такова твоя воля. Я дарю тебе эту увядшую розу, которую пронес через ад. Я бросаю ее вслед за тобой в бездну. Пусть она остается с тобой, как и эти скрученные цвета в небе. Мне тебя будет не хватать…