Без сомнений, Холстейн не приглянулся исполнителю желаний.
Дорога шла вдоль пересохшего ручья. Долина, где располагалось Золотое была самой маленькой, что Хол только видел. Здесь будто бы собралось всё самое худшее, что можно было собрать в одном месте. Погода севера, но без богатств. Река была одна, да и та пересохла, когда в долине выше произошёл обвал. Золото, на которое так рассчитывали поселенцы, шедшие на север за сокровищами не нашлось, а вместо него оказалось железо, мало и очень плохое. А ещё городок стоял почти у самой границы, пусть ей и были горы.
От моста через пересохшую реку остался лишь прогнивший деревянный мост, да и то его так можно было назвать с большой натяжкой. Три длинные и широкие доски, одну из которых утащил кто-то из жителей. Холстейн, превозмогая боль во всём теле всё же соизволил плюнуть на прощание с Золотым. Здесь отродясь не было ничего хорошего, а потом стало только хуже.
- Попрощайся. - Велел Хол рабу. И кивнул туда, куда плюнул. - Этой дыры мы больше не увидим.
Похмелье, накинувшееся так внезапно, столь же быстро стало проходить. Тоноак поклонился дороге и больше не оборачивался. Одарил Холстейна ещё одним странным взглядом, и молча пошёл за ним следом. "Ненавидит", подумал наёмник. И было за что - Хол забрал его из объятий сестры, и теперь раб остался один, да ещё и никогда больше её не увидит.
- Ну-ка, что тут у нас? - Потянул джинн за нос. - Неужели нам нравится смотреть на страдания других? А ты не так безнадёжен, как я раньше думал. Пожалуй, перестану щипать. Заслужил. Мне понравилось, как ты с ним обошёлся. Достойно моего повелителя, воистину достойно!
Хол закрыл глаза, чтобы приглушить растущую боль.
- Он раб. Когда его продавали, он молчал. Я не обязан читать чужие мысли, как не обязан и с ними считаться.
- Конечно, конечно! Об этом я и говорил. Рабы смирились со своей участью - так чего их, слабаков, жалеть? Они довольны унижением, а мы рады им его принести. Да, Хол? Ты ведь думаешь именно так?
Не прошло и полдня, а джинн уже приносил невыносимые муки.
- И как тебя твои прошлые хозяева терпели?
- А они не терпели. - Ответил джинн. - Загадали сразу желание, чего и тебе желаю.
- Я собираюсь убить тебя. Вот моё желание.
Сотканный из сизого дыма появился появился чёрный клинок.
- Этим, - джинн кивнул на оружие, - меня можно убить. Если таково твоё желание, хозяин, то вот она, моя смерть.
Вдруг боль отступила. Ни похмелье, ни чёртовы когти его больше не терзали. Джинн слез с него, и направив меч себе в живот был готов услышать волю его волю, незамутнённую никакими муками и пытками.
"И что... так просто?", спросил себя Хол.
- Ты точно погибнешь. Какое бы не лежало проклятие на этом клинке, тебе уже не увидеть его действие.
- Он чист, как слеза ребёнка. Клянусь всеми богами. - Пообещал джинн. - Проклятья нет, ибо меня может убить лишь чистое оружие.
- Так в чём же подвох? - Терялся в догадках Хол.
- А ты знаешь, что я есть? - Ответил вопросом на вопрос джинн. Он брал верх, и пользовался своим достижением нагло, даже чересчур. Покорность испарилась, вернулось ехидство. - Стоны сотен тысяч проклятых на смерть, плач жён и матерей, скорбь отцов и дедов, рёв пламени, воплощение чумы и лютый голод. Я есть смерть и боль, которых заставили исполнять желания людей. Что же произойдёт, если сильная воля, что словно цепями сдерживала меня единым, исчезнет, перерубленная этим клинком? Куда уйдут заточённые во мне силы тьмы? Ты умрёшь, человек. Все, кого ты знал, умрут в страшных муках. Эта страна умрёт, вымрут её соседи. Вот что случится, если ты уничтожишь волю тех, кто пленил меня.
Хол засмеялся. Так громко, что даже Тоноак застыл на месте, без сомнений считая своего хозяина сумасшедшим.
- Ты ужасно боишься умереть, джинн. Держу пари, если я буду держать лампу в одной руке, а молоток в другой, ты будешь умолять меня этого не делать. Так ведь, джинн?
Но джинн промолчал. Чёрный клинок растворился в тумане, и как только это произошло боль вернулась, и сильнее чем прежде.
- Почему ты убрал клинок?
- Хозяин не собирается меня убивать. - Ответил джинн. - У него не хватает духу проверить мои слова.
- Я иду к гадалке. - Качнул головой наёмник. - Говорят, в Белопади живёт ведьма. С её помощью мы и проверим, лжёшь ты или нет.
Постепенно Хол вновь привыкал к боли. Джинн, как бы это не было удивительно, сдержал слово - больше он не щипал. Теперь он выкручивал, резал когтями и пытался откусить. Однажды даже пошла кровь, хоть и не было раны.