Ну, ежели я не слишком вас запутал, то идем далее. Не имея помех, Натан быстро выполнил нужную часть работы и прошелся по всем сродственным канцеляриям. Веселей всего было в иностранном отделе, самом ему близком. Обсуждали, однако, неближнее: ситуацию в Королевстве Обеих Сицилий, где островная часть монархии была не очень-то довольна своим новым положением; победы и неудачи Испанской короны при усмирении мятежников Симона Боливара, Хосе де Сан-Мартина и Бернардо О’Хиггинса; непростую войну генерала Джексона с жестокими семинолами во Флориде и викторию Ост-Индской компании в Третьей Маратхской войне. Во всех сих случаях одесское чиновничество являло немалые познания, давая тонкую оценку ситуации; особое оживление вызывала почему-то ситуация в Империи Маратхов. Что до других департаментов, то там было обыденно и даже, пожалуй, скучно — тревожились за успех (или неудачу) большого доклада к приезду императора о процветающем управлении новыми территориями. Более всего дивились избыточному великодушию Его Величества в отношения Царства Польского и поляков вообще. Ну и, конечно же, не обошлось без обычных, несколько странных вопросов к Горлису: «Каковы испанские новости?» и «Как дела в Бильбао?»
Были и треволнения. Более всего — чем кончится история с переселением украинских казаков из расформированного Черноморского войска куда подальше, на Кавказ, следом за ногайскими татарами из Едисана и Буджака. Тех, почти всех, перегнали отсюда вместе с их стадами (а иногда и без оных). Казаки же вновь своевольничали — вот ведь прямо сейчас из одесских окрестностей не хотят уезжать сколько-то сотен бузотёров-черноморцев; причем, стервецы этакие, аккуратно «не хотят», а не бунтуют. Так что ни порубать их, ни на каторгу определить. У всех на памяти был прошлогодний бунт бужских казаков, наивно мнивших себя достойными неких «старых привилегий и вольностей». В случае с ними вышло много лучше, проще, кабы только не странные помилования к концу прошлого года… И все, конечно, очень радовались, что в Одессе стоят совсем иные казаки: оренбургские, надежные — потому что свои, русские!
Но самым актуальным было — кто всё же получит главный подряд на обустройство огромной черты порто-франко[9]. Вариантов этой линии, отделяющей будущую беспошлинную Одессу от остальной Империи, было множество. И самый экономный маленький — в пределах центральной части города. И средний — окукливающий весь имеющийся на сейчас город. И просто огромный — включавший не только город, но и дальние его окрестности.
Ну и угадайте, любезные мои, что выбрали?.. Поскольку в России привыкли мыслить большими пространствами и трудностями, то избрали, конечно же, последний вариант, согласно которому черта порто-франко должна была идти от Сухого лимана на юге до трети Большого Куяльницкого[10] на севере. А потом — перемычка меж Большим да Малым Куяльницким[11] лиманами, да еще от Малого — к морю. И это означало — десятки верст обустроенной границы, то есть подряд гигантского финансирования. Официально работы по нему должны были начаться уже с февраля 1818 года. И начались бы, кабы не разговоры о приезде в Одессу Его Величества, долженствующем быть в мае. Интересанты решения по подряду, конечно, напрягали все силы, чтобы склонить чашу весов в свою сторону. Но, с другой стороны, было очевидно, что по приезде императора всё также легко может быть перерешено. Потому и власти — городские, губернаторские — однозначного решения не принимали, делая лишь заказы на обустройство по мелочам. Но чьи же торговые армии воевали за получение сего заказа, спросите вы? Какие такие одесские Наполеоны, Веллингтоны и Блюхеры побеждали в итоге? Выходило так, что наибольшие шансы — у Ставраки и Абросимова. («И тут Абросимов!» — отметил про себя Горлис.)
Вот, собственно, всё, можно было идти дальше. Хотя нет. Натана, или, точнее, Натаниэля (как его предпочитали называть в русском чиновничестве, не экономившем на краткости имен), пригласили на дружеский обеденный кофей. Признаться, Горлис не часто участвовал в сём мероприятии, экономя как время, так и средства. Но в этот раз его позвали как-то особенно участливо и по-свойски. И Натан решил, что в условиях расследования это общение будет ему на пользу.
Компания, в которой ему предстояло отобедать, имела вот какой состав. Бранимир Далибич из Бессарабской канцелярии (ее вроде бы в текущем году должны были окончательно перевести в Кишинев, а, может, и не должны, по крайне мере, даже сам Бранимир об этом точно не знал и спокойно работал, как ранее), Генрих Шпурцман из Военного ведомства и Андрей Горенко из иностранного отдела генерал-губернаторской канцелярии. Отобедали, как обычно, на Дерибасовской в русском трактире, но не совсем по-русски, поскольку скромно по объемам — всего лишь большой кофей, дополненный парой-тройкой расстегаев. В сей день на выбор были: с вишней, с рыбой в смеси, с солеными овощами в смеси, с овечьей брынзой, с курой. Всё вроде бы. Ах нет, конечно же, еще с яйцом — из соленых расстегаев, с яблоком — из сладких. Ну а что тут постное (и насколько), что не очень — вы сами видите. Потому католику Горлису и лютеранину Шпурцману выбирать было проще, чем двум остальным. Что до дела, чиновных сплетен, то ничего особенно нового, не слышанного ранее, Натан, к сожалению, не узнал. Хотя его собеседники, во многом разные, во многом схожие, были людьми чрезвычайно интересными, осведомленными. И они заслуживают того, чтоб рассказать о них отдельно. Но сейчас нам вместе с Натаном нужно торопиться. Потому разговор об этой троице также оставим на потом.
9