– Однако история, – удивленно протянул казак. – А ты вправду оружейником был?
– Правда. Говорю же, в этом револьвере, – тут Сашка качнул в руке оружие, – только ствол трофейный. Остальное я сам придумал и сделал. Еще винтовка есть. Магазинная, самозарядная. Тоже, кроме ствола, остальное моя работа.
– А чего ж не взял? – тут же подскочил казак.
– Там пружины слабые, – честно признал парень. – Да и целей под нее тут не будет. Там калибр такой, что коня с ног валит.
– Погоди, а к чему там пружины нужны? – не понял унтер.
– Ты напомни мне после, как дело закончим. В имение приедем, я тебе ее саму покажу. Там все и увидишь. Чего попусту воздух сотрясать?
– Добро, напомню, – истово кивнул казак, оглядываясь на сослуживцев.
Навострившие уши казаки дружно закивали, поддерживая его решение. Сашка только чуть усмехнулся, понимая их реакцию. Казаки войной жили, и потому такой интерес к невиданному оружию был понятен.
– А ахтанабиля твоя, она к чему сделана? – сменил унтер тему.
– Я ее блиндированную задумал, – вздохнул Сашка. – Такую, чтобы револьверная пуля не брала. Для деда.
– А ему-то зачем? – растерялся казак.
– На него уж при мне дважды нападали. Вот я и решил ему такую машину сделать, в которой всякие революционеры до старика добраться не смогут. Меня-то рядом не будет.
– А чего так? – не унимался унтер.
– Опальный я, – криво усмехнувшись, признался Сашка. – Императору не понравилось, что я несколько иностранцев, которые деду грозили, в расход пустил. Вот и приказал в дальнее имение на несколько лет уехать.
– Шо, сам государь?! – дружно охнули казаки.
– Сам, – коротко кивнул Сашка. – Но мне тут и лучше. Вон, и школу затеял, и цех свой механический поставил. Да еще один, оружейный ставлю. В общем, без дела не сижу.
– А шо в оружейном делать станешь? – подобрались казаки.
– Все думаю, как винтовку свою до ума довести, – улыбнулся парень. – Та, что я на Кавказе собрал, работает хорошо, но все в надежность пружин упирается. Не было там толковых сталей для таких пружин. Поставил из того, что найти получилось. Ну да ничего. Я в Юзовке уже литейщикам заказ сделал. Думают. Пробуют. Как найдут сплав подходящий, так и дело мое пойдет.
Тут один из казаков, вспомнив про готовящийся кулеш, с тихой руганью сорвался с места и кинулся снимать котелок. Засадники дружно рассмеялись и потянулись к костру. Рассевшись в кружок, они дружно достали ложки, и казаки настороженно уставились на парня. Сообразив, что является в этой команде старшим и по происхождению, и по должности, наниматель как-никак, Сашка коротко перекрестился и запустил ложку в котелок. Ели не спеша, по очереди черпая горячее, ароматное варево.
Подчистив котелок, они запили кулеш квасом и снова вернулись к опушке рощи. Ждать. Кошевой, или как он там назывался, отправился мыть посуду, а остальные, рассевшись на траве, дружно уставились на Сашку. Парень думал, что разговор уже окончен, но как вскоре выяснилось, поторопился. Вопросов у казаков было много. Сашка даже слегка охрип от рассказов, но слушали его внимательно, то и дело уточняя некоторые моменты его не долгой, но бурной жизни.
Как оказалось, слухов по станицам и деревням о нем ходило много, и далеко не все были приятными. За некоторые, знай Сашка о таком раньше, мог бы и рожу болтуну набить. Так, например, кто-то ляпнул, что он собирает в свою школу сирот не просто так, а для продажи их потом туркам. Другой и того хлеще. Вот за такое парень точно бы глотку перегрыз. Казаки, сообразив, что подобные темы при нем лучше не поднимать, коротко поведали ему об этой бредятине и тут же задвинули тему подальше. Как потом выяснилось, все упиралось в то, что он не делал попыток завести себе любовницу из местных красоток.
Рассказывали ему об этом вполголоса и пряча глаза. Вздохнув, Сашка мрачно покачал головой и, тихо выругавшись, ответил:
– Я хоть и князь теперь, но детство свое помню и потому никогда не стану бесправного ради смеха унижать. И с девками крестьянскими тоже баловаться не стану. Нет в том чести. И правды нет, – закончил он, зло скрипнув зубами.
– Ты это, сиятельство, Ляксандра Викторович, не серчай на нас. Мы-то все это не со зла рассказали, – смущенно забормотал унтер. – Говорю же, слухи всякие бродят.
– Да я не на вас, а на болтунов тех, что такую гадость придумали, злюсь, – отмахнулся Сашка. – Знать бы, кто это придумал, своими руками бы язык вырезал.
– За то не волнуйся, Ляксандра Викторович, – разом повеселел унтер. – Тому болтуну мы и сами укорот дадим. Но спервоначалу нам все как следует вызнать надо. Верно говорю, казаки? – повернулся он к соратникам.
– Верно. Сами все сделаем. Не извольте беспокоиться, – дружно закивали те в ответ.
– Вы лучше, как узнаете, ко мне его притащите. А уж я с ним по-своему разберусь, – прошипел Сашка так, что бывалые бойцы вздрогнули.
Ночь и весь следующий день прошли спокойно. Да и казаки, выслушав Сашкины раскладки по бандитским привычкам, дружно согласились, что так оно все и будет. А вот к вечеру унтер, приказав сослуживцам проверить оружие, распределил бойцов по точкам у тракта и, подойдя к парню, посоветовал, чуть помявшись:
– Ты бы это, барин, переждал покуда в сторонке. Мы с этими упырями и сами управимся. Не дело это, когда заказчик наравне с обычными бойцами головой рискует.
– Понимаю тебя, Елизар, но никуда отсюда не уйду, – улыбнулся ему Сашка. – Эти твари решили на мое имение напасть. И рвать я их буду так, чтобы чертям тошно стало. И это не оговаривается.
– Добре, – вздохнув, сдался казак. – Ты только вперед не лезь. Не рискуй, барин. Справимся мы. Ни один не уйдет. Слово даю.
– Обещаю, – понимающе кивнул парень. – Буду держаться в линии с вами.
– Тады вот туточки, в кустиках пристройся. И не видно будет, и стрелять удобно, – указал казак на заросли бузины.
– Уговорились, – кивнул Сашка. – Тут и буду.
Он согласился только потому, что и сам давно уже присмотрел эти кусты для своей засидки. Прихватив из багажа кусок брезента, он обошел кусты по кругу и принялся обминать лежку. Выщипав по листику сектор обстрела, парень устроился поудобнее и приготовился ждать. До этого они просто приятно проводили время. А вот теперь пришла очередь долгого ожидания.
Спустя два часа, когда солнце уже почти закатилось за горизонт и над степью начали сгущаться сумерки, где-то впереди, по тракту, послышались звуки, словно кто-то горох по железу рассыпал. Потом звучно хлопнули два револьверных выстрела, и все стихло. Вскочив на ноги, Сашка удивленно посмотрел на растерянно замершего унтера и, вдруг сообразив, что это был за горох, скомандовал охрипшим голосом:
– По коням, казаки. За мной.
Спустя десять минут все шестеро неслись по тракту, не жалея коней. Через две версты от места их засады кавалькада наткнулась на сюрреалистическое зрелище. Два десятка мальчишек, отведя с дороги три добротные брички, обыскивали на обочине дюжину трупов. Слетев с коня едва ли не раньше, чем он перешел с галопа на шаг, Сашка подскочил к своим подопечным и растерянно остановился.
– Вы что, мать вашу, тут делаете?! – рявкнул он, оглядывая притихших мальчишек. – Я где приказал вам быть?
– Не серчайте, ваше сиятельство, – выступил вперед двенадцатилетний Степка, первый заводила и главарь этой малолетней банды. – Это я всех подбил лихих на дороге встретить. Санька их нам показал, а мы уж постарались. Сами видите, никто не ушел.
– Я же сказал, я сам разберусь, – зарычал Сашка и осекся, глядя в не по-детски серьезные, суровые глаза мальчишек.
– А ежели б вас убили? – негромко проворчал Степка. – Чего б тогда с нами всеми было?
– Это наша школа, – вразнобой проговорили мальчишки, глядя Сашке в глаза.