— Мой «papa» своего брадобрея графом сделал, а я того, кто меня от штыка бунтовщика грудью заслонил не могу⁈ Да ещё и, если вы, господа, помните, он Россию в число самых технически развитых держав вывел…
Так что к Даньке он заявился с гербовой грамотой наперевес. От чего бывший майор пришёл в ужас. Потому что, во-первых, представил, какая волна ненависти на него обрушиться и, во-вторых, у него ну совсем не было времени на то, чтобы заседать во всяких советах… Но от «графа» ему отвертеться так и не удалось. А вот от места члена Государственного совета отбиться получилось.
— Ну сам, подумай, Николай — мне железные дороги строить надо, ту, что между двумя столицами уже вот-вот стройку запустим… заводы новые — нефтеперегонный, паровых машин в Нижнем ещё достраивается, сантехники… Зимний и Аничков дворцы ты, опять же, вот сам же и приказал мне такой же канализацией и водопроводом оборудовать, как это в Мишкином дворце сделано. А это ж убиться какие площади! Плюс явно это не последняя такая работа будет… Ну откуда у меня время будет в этом твоём Совете торчать? Тебе же явно просто моего присутствия на заседаниях будет мало — ты ж меня явно ещё и нагружать начнёшь всяким разным! Или ты предлагаешь ничего из перечисленного не делать? Если да — так я не против. Буду сидеть — разговоры разговаривать, только вот дела стоять будут.
Так что Николай, хоть и скрепя сердце, согласился с его доводами. Однако, заявил, что когда «граф Николаев-Уэлсли» немного разберётся с делами — они ещё вернуться к этому вопросу… А потом они запирались в его покоях, и Даниил начинал свой рассказ.
Плавного повествования не получилось. Николай как будто вернулся во времена своего детства. Он восторженно ахал, охал, перебивал бывшего майор вопросами, взмахивал руками… но, когда они перешли к конкретике — выяснилось, что на большую часть наиболее животрепещущих вопросов ответов у Даниила нет.
— То есть ты не знаешь, когда состоится новая война с Османской империей?
— Ну я же тебе уже говорил: единственное, что я помню — это война тысяча восемьсот семьдесят восьмого года. Когда нашим удалось освободить Болгарию. Были ли какие-то раньше — не помню… ну, за исключением тех что мы с тобой уже изучали здесь.
— А когда мы разобрались с Кавказом?
— Да до конца никогда,- вздохнул Даниил.- У нас и в тысяча девятьсот девяносто третьем война с Чечнёй была, и в двухтысячном… А если что поближе к нынешнему времени брать — так Лермонтов в Пятигорске на дуэли в тысяча восемьсот сорок первом погиб, как раз служа на Кавказе.
— Лермонтов?
— Поэт такой и офицер. Гусар вроде…- год смерти Лермонтова бывший майор запомнил, потому что был однажды с Марьяной по путёвке в военном санатории в Минводах и ездил из него на экскурсию в Пятигорск. А посещение могилы Лермонтова было в подобных экскурсиях обязательным пунктом.- Именно он, кстати, «Бородино» написал.
— Вот как… Значит все остальные стихи и песни тоже не твои?
— Ну да…
— Хорошо, а сколько будет править Мохаммед-шах и кто получит корону после него?
— Не знаю.
— А какую политику будет проводить Карл Х?
— М-м-м… а кто это?
— Король Франции.
— Не знаю.
— Когда отойдёт от дел Меттерних?
— Не знаю…- в конце концов Данька не выдержал и слегка психанул:- Да пойми ты, там, в будущем я был всего лишь майором, причём интендантом. На складах служил. Занимался учётом и содержанием артиллерийского вооружения и боеприпасов. Причём, склады эти располагались в лесах под Челябинском. Всё! Ну откуда я могу знать ответы на твои вопросы?
Николай озадаченно замер.
— А-а-а… зачем там склады? У вас часто восстают киргизы?
— Кто?- удивился бывший майор.- А-а-а… нет. Киргизия — уже тридцать лет как отдельное государство.
— И вы с ним воюете?
— Да нет же… склады были построены ещё когда мы были в одном государстве. А в глубинке… да хрен его знает. Наверное, чтобы скрыть их от американцев.
— От кого?
— Ну-у-у… здесь пока это называется Северо-Американские Соединённые штаты.
Николай удивлённо вскинул брови.
— А чем вас так напугали эти дикие люди? Это ж мелкая отсталая страна…
Даниил вздохнул.
— Это сейчас они — мелкая отсталая страна, а в будущем — сильнейшее государство планеты. СССР с ними почти пятьдесят лет бодался и, в конце концов, проиграл — распался на куски.
Молодой император удивлённо покачал головой.
— Однако… но всё равно я не понял, зачем скрывать от них склады в уральских лесах? Зачем им вообще знать где какие у нас склады? Как они в принципе могут быть нашими противниками если между нами и ими вся Европа, а потом ещё и Атлантический океан[1]?
Данька хмыкнул и начал рассказывать. Об отгремевших войнах, о военных блоках, о разведывательных спутниках, о крылатых и баллистических ракетах, о химическом, ядерном и бактериологическом оружии и мировых эпидемиях, как возможном результате утечки оного или, даже, намеренном заражении… Николай слушал заворожённо. А когда бывший майор закончил, почти минуту молчал, потом шумно фыркнул и потёр лицо ладонями.
— Боже мой, и как вы там живёте — десятки миллионов погибших в войнах, эти ваши бомбы-ядра, отравляющие газы, искусственные болезни, убивающие людей по всей планете. Господи, мы-то надеемся, что жизнь наших потомков будет более счастливой, а всё, оказывается, идёт в обратную сторону!
— Ну, не совсем так,- слегка смутился Даниил.- На самом деле жизнь там у нас не так и плоха. И люди, по большей части, живут куда лучше и дольше. Лет по семьдесят-восемьдесят в основном… То есть, в среднем, мужики что-то под семьдесят, а женщины под восемьдесят, но это если вообще всех брать — и младенческую смертность, и в зрелом возрасте от разных причин… Да и живут куда богаче. Машины, почитай, в каждой семье, в магазинах, опять же, всё есть — и мясо какое хочешь. Не только свинина и говядина, но и страусятина там или индюшатина. И фрукты разные — от яблок и апельсинов с бананами и до авокадо с со всякими там киви и манго.
— Киви?
— Это фруктина такая… зелёненькая в пупырышках. Сочная. Мне не слишком нравится, а дети с удовольствием кушают… В магазине на станции почти всегда были, так что когда внуки приезжали — мы их иногда баловали. А вот манго продавались только сушёные. Свежие Марьяна лишь иногда из Екатеринбурга или Челябинска привозила. Но тоже почти всегда только внукам.
— Уф-ф-ф…- шумно выдохнул Николай.- Что-то я ничего про это ваше будущее не понял. Давай так — займёмся полезным. Садись-ка и опиши всё, что мы можем использовать здесь и сейчас. Ну, или, в скором будущем… По разным направлениям — военное дело, медицина, строительство… ну и так далее.
— Да мало что можем,- вздохнул бывший майор.- Я уже и так стараюсь как могу, но для меня все наши текущие возможности — прям седая древность. Я про то, что сейчас можно применять ничего особо и не знаю. А то, что знаю — очень сильно приходится адаптировать…
Николай скривился.
— Понял. Но ты всё равно напиши. Вместе подумаем. А ещё — про персоналии, кого вспомнишь. Кто толковый, кто враг, кто предатель. Ну и вообще что вспомнишь о политике — с кем мы дружили, с кем воевали, чего добились, чего просрали. Короче — пиши, что можешь.
— Хорошо, тогда я домой поеду… Но только чтобы без всяких Госсоветов!
— Да понял, я понял…
Следующие недели Даниил безвылазно сидел в Сусарах и писал. Потом читал. Зачёркивал, правил, сминал бумагу в комок и выбрасывал в таз, стоящий под столом. А когда он заполнялся — лично сжигал и садился писать снова… После его отъезда в Сусары Николай взял паузу, и в следующий раз приехал в субботу. Весь вечер читал то, что написал Данька, после чего терзал его расспросами, а затем велел писать дальше. В том числе и ответы на вопросы, которые возникли у него после прочтения. Но не только.