Встал и пошёл!
Встал и пошёл!
— Встал и пошёл!- на этот раз «Встал и пошёл» орали уже не только собравшиеся на причале, этот возглас доносился со шканцов, причём не только блокшивов, а вообще всех пришвартованных поблизости кораблей, с трапов, по которым бежали на борт солдаты-арестанты, с мачт, на которых висели матросы, и, даже, из толпы, которая собралась на набережной.
— ВСТАЛ И ПОШЁЛ, ВСТАЛ И ПОШЁЛ, ВСТАЛ И ПОШЁЛ —
САМ СЕБЯ УБЕЖДАЯ — БУДЕТ ВСЁ ХОРОШО!
ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ЖИВ, ЧТО НЕ УМЕР ЕЩЁ —
ВСТАЛ И ПОШЁЛ!
ВСТАЛ И ПОШЁЛ!
ВСТАЛ И ПОШЁЛ[1]…
— Построились господа!- глухо прорычал Трубецкой, когда эхо припева, наконец, затихло. «Приговорённые» на мгновение замерли, недоумённо переглянувшись, но спустя несколько мгновений споро выстроились в шеренгу. Все. Даже Пестель с Рылеевым.
— Отдать честь господину графу!- уже звонко выкрикнул Трубецкой. И вся шеренга единым движением взметнула ладони к обрезу своих арестантских бескозырок.
— Напра-во! Шагом марш на корабли!- зычно разнеслось над причалом. А когда несколько десятков ног, обутых в арестантские башмаки, больше напоминающие примитивные опорки, зашаркали по настилу, из удалявшегося строя выскочил Пушкин и, подбежав к Даниилу, крепко обнял его, горячо прошептав:
— Данька — ты гений. Такая свежая рифма! А мелодика какая — никогда такого не слышал… Я в восторге! Молю тебя всем что тебе дорого — не бросай писать стихи. Ни в коем случае не бросай!
— Ты тоже,- поспешно отозвался бывший майор, глотая слёзы.- Ни в кое случае не бросай. Тогда и я не брошу…
— Договорились!- отрываясь от него воскликнул Пушкин и, резко развернувшись, помчался догонять уже отошедший строй своих сотоварищей.
— Да уж — заварили вы кашу, Ваше Сиятельство,- задумчиво произнёс адмирал Беллинсгаузен, всё это время стоявший здесь же, на причале. Он был назначен командующим этой необычной эскадры. А также всей морской частью экспедиции. Ну а кого ещё можно было выбрать? Фадей Фадеевич участвовал в обеих русских кругосветках, причём второй, во время которой была открыта Антарктида, он командовал — ни у кого в Российском императорском флоте не было большего опыта дальних экспедиций.- Прям целую манифестацию устроили. Не думаю, что Государю понравиться то, что вы здесь сотворили.
— Может быть,- задумчиво кивнул бывший майор,- но меня больше волнует, чтобы завершилась успехом ваша экспедиция. Так что сделайте эту песню её гимном — а мы будем за вас молиться.
— Спасибо,- и они, кивнув друг другу, разошлись по своим кораблям…
Плаванье на север прошло относительно спокойно. Несмотря на то, что экипажи обоих шлюпов были почти на две трети составлены из «бунтовщиков» — никаких поползновений на новый бунт за всё время плаванья зафиксировано не было. Как и побегов.
Впрочем, поскольку экипажи кораблей оказались столь специфическими — маршрут был проложен без заходов в традиционные порты. Так что единственный заход для пополнения запасов свежей воды у них состоялся уже в Норвегии, власть над которой десять с небольшим лет назад перешла от Датской короны к Шведской. Причём, даже здесь, на самых задворках Европы, Бестужев выбрал для захода не куда более крупные Берген или, хотя бы, Тронхейм, а совсем мелкий Будё.
— Так и мне, и вам спокойней, Даниил Николаевич,- пояснил Бестужев…
Во время путешествия они много общались с Николаем Александровичем. Обо всём. Данька, даже, под каким-то душевным порывом, рассказал ему об Авроре. Та вела себя прям как онегинская Татьяна — сама писала, сама приезжала… Ой, похоже не на пустом месте Сашка написал своего «Евгения Онегина» — были, были в здешнем обществе такие девушки. И, судя по всему, далеко не единицы… А бывший майор изо всех сил пытался спасти её от той ошибки, которую она совершила бы связав свою судьбу с ним. То есть ему уже было наплевать, что она не подходит ему в качестве жены ни по одну из самим собой назначенным им параметров, кажется он уже просто любил её… и потому изо всех сил пытался уберечь от ошибки. Но, похоже, она совершенно не собиралась его слушать. Так что ему оставалось только одно — бежать и прятаться. Но душевного спокойствия такие действия ему, отчего-то, совсем не добавили. Не смотря на его убеждение в том, что он всё делает правильно.
До Архангельска они добрались за месяц с небольшим. Возможно по внутренним путям — через Ладожское и Онежское озеро, а потом караванным путём до большой деревни Сороки, а от неё уже морем до Архангельска вышло бы и чуть быстрее — но на шлюпы был загружены металлические слитки, из которых на Соломбальской верфи должны были изготовить киль и шпангоуты нового корабля. И с учётом их регулярной перегрузки с суден на телеги, а потом с телег на новые судна — весь выигрыш во времени точно был бы полностью съеден.
В Архангельске их встретил генерал-майор Миницкий, о котором Бестужев отзывался весьма нелицеприятно.
— Вор он,- угрюмо заявил Николай Александрович.- Был генерал-интендантом Балтийского гребного флота, попался на воровстве и отправлен сюда, на север. Держите с ним ухо востро Даниил Николаевич.
— Так и собирался,- усмехнулся Даниил. Уж чего-чего, а общаться с ворами он научился ещё в прошлой жизни. А в этой он подобное умение отшлифовал. Потому как подобной публики во время строительства обеих железных дорог он навидался по полной. Того же Несвижского вспомнить…
Встреча прошла… странно. Похоже, губернатор не слишком представлял, как ему вести себя с Даниилом. С одной стороны, до Архангельска уже дошла информация о Данькиных «подвигах» и жаловании ему титула графа, а также крайней близости бывшего крепостного к новоиспечённому императору, с другой… что же он в таком случае здесь делает? С какого хрена он покинул тёплое местечко подле Николая I и объявился здесь, на краю земли, в самой, так сказать, жопе мира? Да и вообще — что ему делать со всей этой тучей «приговорённых» — вот же название придумали, прости господи… Да и статус — ни два, ни полтора. И не каторжники с арестантами, и не дворяне с мещанами и крестьянами.
Кое-что разъяснилось, когда Данька передал Миницкому пакет из Министерства Внутренних Дел. Военный губернатор Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерний, а также главный командир Архангельского порта с непроницаемым лицом прочитал присланные в пакете бумаги, после чего свернул их и небрежно засунул за обшлаг.
— Что ж, поздравляю… хотя не уверен, что вы сами этому рады. Дайте мне пару дней на приведение дел в порядок и неделю на сборы — и я избавлю вас от своего присутствия.
— Никаких проблем, Степан Иванович,- нейтрально отозвался бывший майор. Ему с Миницким детей не крестить, да и авторитет его в глазах Бестужева ниже плинтуса. А Николаю Александровичу Данька в этом отношении доверял. Так что обойдётся генерал-майор без улыбок.
— Куда думаете передислоцироваться?
Миницкий ожёг его злым взглядом.
— Пока не решил — уж больно как-то всё неожиданно… но, наверное, в Вологду,- бывший майор согласно кивнул. Он знал, что было в этом пакете — приказ о его назначении губернатором Архангельской губернии и командиром Архангельского порта. Потому как иначе выполнить поставленную перед ним Николаем задачу не было шансов. Бодаться с местным губернатором за весьма ограниченные здесь, на северном краю России ресурсы тратя время и силы в бюрократических войнах — значит провалить дело. Вот Николай и решил сделать так. Хотя самому Даниилу этот пост на хрен не сдался. А вот Миницкий, похоже, расстроен. Несмотря на то, что у него в подчинении остались ещё две губернии — Олонецкая и Вологодская. Потому что по доступным ресурсам и влиянию Архангельская губерния крыла две остальных как бык овцу. Не говоря уж о контроле над портом. Ну да и чёрт с ним…
Дела Даниил у Миницкого окончательно принял только первого сентября. Потому что на портовых складах пришлось проводить полную и весьма скрупулёзную ревизию, по итогам которой был подписан весьма нелицеприятный для прежнего губернатора акт. Тот попытался смухлевать, заволокитить, умолить и, даже, запугать новоиспечённого губернатора, но обмануть старого зубра складского дела не удалось. Бывший начальник отдела хранения артиллерийского вооружения и боеприпасов все его ухищрения видел на раз…
И только после отъезда бывшего губернатора Даньке удалось вплотную самому заняться работой над новым кораблём. Впрочем, несмотря на его занятость разработка проекта к этому моменту уже шла вовсю.