Он помолчал, потом тихо, но выразительно добавил:
— Теперь нам нужен запад.
Брови Медведева едва заметно дрогнули, и тут великий князь, резко повернувшись, стал горячо и быстро задавать ему вопросы — один за другим, — почти не дожидаясь и не слушая ответов.
— Скажи, Василий, ты знаешь, какие земли составляют основную часть Великого Литовского княжества?
— Русские, государь.
— А язык, который считается в том княжестве державным и коим говорит три четверти его жителей — какой это язык, Василий?
— Русский, государь.
— А может, ты мне скажешь, какую веру исповедует большинство подданных этого княжества?
— Православную, государь.
— Верно, Василий, все верно… Вот я Божьей милостью именуюсь: Великий князь Московский и Русский. А помнишь, как звучит полный титул короля Казимира IV?
— Да, государь. Король Польский, Великий князь Литовский и Русский.
— Вот видишь, Василий, — «и Русский».
В голосе великого князя прозвучала глубокая и, казалось, искренняя горечь. Теперь он заговорил медленно и печально, будто на похоронах;
— Одна земля, один язык, одна вера… и два Великих князя. Хорошо ли это?
Медведев молчал.
Колокол медленно и осторожно начали поднимать на звонницу.
Великий князь некоторое время наблюдал за неторопливым, плавным движением колокола вверх, потом вздохнул и решительно повернулся к Медведеву:
— Ты вырос на рубеже, и его обычаи тебе хорошо известны. Я посылаю тебя на другой рубеж. Самый западный. Твои земли вдаются клином в земли Великого княжества Литовского, а рубежом служит река Угра. Твои соседи на том берегу — князья Бельские и их люди. Не скрою, будет трудно. Каждый день там полыхает пламя порубежной войны — войны необъявленной, но жестокой и беспощадной, как все войны. Земля, которой я тебя жалую, прошлой осенью лишилась хозяина. Он поссорился с кем-то на той стороне, и вот — ты знаешь, как это бывает — наследников не осталось. Теперь это будет твоя отчина. Надеюсь, ты не допустишь, чтоб тебя постигла участь прежнего владельца. А когда окажешься на месте, помни главное — за Угрой тоже русская земля и русские люди. И если они служат королю Казимиру… то это лишь по их неразумению и не более…
Великий князь помолчал, наблюдая, как поднятый колокол втаскивают под арку звонницы, затем продолжал, будто беседуя сам с собой:
— Я ведь не могу пойти на Казимира войной, чтобы огнем и мечом вернуть наши земли… Я говорю «вернуть», ибо эти земли испокон веков бы ли русскими… И даже не потому, что, оттянув войско к западу, я обнажу южные рубежи… Не потому. Просто это снова означало бы усобицу — отец на сына, брат на брата смерть и разорение… Бог не простит мне этого. Нет-нет… Я же в молитвах моих уповаю на великую мудрость Всевышнего…
Убежден, что Господь наш всемилостивый вразумит заблудших и они вскоре сами поймут, где и с кем им надлежит быть. А если рядом с ними в трудную минуту выбора окажется добрый человек, который поможет мудрым советом…
Колокол укрепили на звоннице и решили проверить — звук одинокого удара повис на миг в воздухе и растаял в весеннем небе.
Великий князь будто очнулся от размышлений.
— О чем это я? Ах, да…
Он быстро направился в темный угол гридни и вернулся с маленькой, туго свернутой трубкой серого пергамента.
— Это послание ты передашь своему соседу за Угрой князю Федору Ивановичу Бельскому. Но запомни — только наедине и в собственные руки.
Письмо тайное и важное, потому храни его так, чтобы никто не смог увидеть и прочесть в случае, если тебя пленят, ранят или даже убьют. Ну, а когда останешься с Бельским наедине, сделай так, чтобы он при тебе письмо прочел, затем возьми обратно и уничтожь сразу, чтобы никаких следов от него не осталось! Я не желаю, чтобы кто-то когда-нибудь мог сказать, будто я тайно пересылался с литовскими князьями.
— Я понял, государь. Все будет исполнено точно, — сказал Медведев с поклоном, и ничего не отразилось на его лице, будто он выслушивал и исполнял такие поручения ежедневно.
— Дай-то Бог! А теперь — главное. Если Бельский даст ответ сразу — привезешь немедля. Если нет… Подождешь, пока даст. Раньше или позже, но он должен ответить. ДОЛЖЕН, слышишь! Дело это может оказаться непростым, потому даю тебе сроку на его исполнение… ну, скажем, полгода. Жду тебя с ответом Бельского в начале октября.
Великий князь протянул письмо и пристально наблюдал за тем, как Василий Медведев с поклоном принял послание, деловито проверил, цела ли маленькая красная печать с великокняжеским гербом, осторожно вложил ее внутрь пергаментной трубки и, расстегнув кафтан, аккуратно спрятал свиток где-то на груди.