— А вы с какой целью интересуетесь?
Тут уже дед слегка потерялся. Правда, мгновенно взял себя в руки:
— Ну как-же? Родная кровь все-таки. Но, как я вижу, сильно разбавленная.
Я, прекрасно осознавая, что меня провоцируют, стараясь вывести из себя, и посмотреть на мою реакцию, тем не менее удержаться до конца не смог:
— Вы совершенно правы. Сильно разбавленная и, судя по всему, вам не интересна. Тогда зачем устраивать балаган и задавать глупые вопросы?
Старику ответ не понравился, а наезд с моей стороны вывел его из себя. Он побагровел, нахмурился и даже открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но сдержался, несмотря на одолевающий его гнев. После секундной паузы все-же сказал:
— На язык ты бойкий. А как до дела доходит, так спасите, помогите, да?
Ничего себе предъява, да ещё от человека, которого я впервые вижу. Смог меня этот старик завести и добился своего. Хотел посмотреть, как поведу себя, разозлившись. Ну так и не обижайся потом. В эти игры ведь можно и вдвоем играть. Ответил тихим голосом, но внятно и, надеюсь, доходчиво:
— Слышал я о старческих болезнях, когда человек может даже забыть, как его зовут, но до сегодняшнего дня сам не видел. Попытаюсь напомнить, может получится. Старик, мы тебя ни о чем не просили и на помощь тебя не звали. Ты нас явно с кем-то перепутал. Или может прикидываешься родственником? Тоже на наследство нацелился? Беззащитных нашёл? Поглумиться захотелось?
Повернулся к бабушке и добавил:
— Извини меня, бабуль. Не о чем мне разговаривать с подобными ему.
При этих словах кивнул на деда. Потом повернулся к Кондратию Николаевичу с сестрой и произнес с лёгким полупоклоном:
— Спасибо за вкусный ужин. С вашего позволения мы с братом удалимся, поздно уже, спать пора.
Дед, выслушивающий все сказанное с пылающей мордой лица, не нашёл ничего лучше, чем рявкнуть:
— А ну, стоять. Уйдешь, когда я разрешу.
Думаю, расчёт у него был прост. Молодой пацан в этом времени, при любом раскладе подчинился бы рыку старшего. Только вот просчет получился. Это с виду я молодой, а на самом деле уже не маленький.
— Родным своим запрещай или разрешай, с полноценной кровью. А ко мне не лезь, нет у меня родственников, кроме бабушки и брата.
После этих слов произошло сразу несколько событий.
Женщины дружно ахнули. Пристав попытался что-то сказать, но не успел. А дед кинулся на меня с кулаками. Вернее, как кинулся? Просто попытался с размаху зарядить кулаком в ухо.
Я спокойно уклонился с коротким подшагом вперёд и сам не понимаю, как сдержался, чтобы не зарядить со всей дури боковой в голову. Чудом, не иначе.
Пока дед тупил из-за промаха, я сделал два шага в сторону брата:
— Ещё раз попытаешься ударить — отвечу, и не факт, что выживешь.
Развернулся к брату:
— Пойдём что-ли.
А потом и всем остальным:
— Спасибо за все, и доброй ночи.
Для деда это пожелание прозвучало, как издевка. Но мне уже стало по фиг. Для себя я вычеркнул его из разряда близких. Жили без него и дальше проживём.
Никто больше не пытался нас остановить, и мы с братом удалились. В комнате брат потерянным голосом спросил:
— Что теперь с нами будет?
Самому было хреново на душе. Тем не менее, ответил уверенно:
— Все будет хорошо, я ведь обещал. Поэтому, спи спокойно и ни о чём плохом не думай.
Сам улегся в кровать со стойким намерением обдумать все произошедшее и не смог. Сразу же уснул и спал, как младенец.
После ухода детей между отцом и дочерью все шло к скандалу. Кондратий Николаевич всеми силами пытался не дать разгореться страстям, старался успокоить пожилых людей. Надо сказать, что, когда разгорелась ссора между отцом и внуком, Анастасия Федоровна отбросила все переживания, связанные с неожиданным появлением бати. И ощетинилась, как ёжик, встав на защиту детей. Чисто по-женски начала она с упрёков, что не следует так разговаривать с ребятами.
Пристав сразу понял, чем это может закончиться, и попытался вмешаться. Но тут начал выступать дед. Дескать, нечего его учить, как разговаривать с малолетними оболтусами. Естественно, бабушка начала было гнуть свою линию.
Кондратий Николаевич, сообразив, что добром это все не закончится, рявкнул хорошо поставленным за долгие годы службы командирским голосом. Когда все притихли, начал уже спокойно говорить:
— Я вас попрошу помолчать несколько минут, послушать меня и только после того, как все скажу, можете хоть ругаться, хоть драться. Да что угодно делать, но только, когда выслушаете.