Фигасе предложение.
— Так ты, зараза, нацелилась на мою душу что-ли? Получается, я точно умер, и сейчас меня хотят развести и утащить на темную сторону?
От раздавшегося в голове хохота даже оглушило слегка, и эта язва непонятная, просмеявшись, сказала:
— Слушай, давно меня так не смешили. Ты просто задумайся над некоторыми вещами. Первое, если твоё сознание приживется в другом теле и получит новую душу, куда денется старая? Второе, здесь ты ещё живой. Но, это до тех пор, пока стоит время. Другими словами, ты завис между жизнью и смертью. Как только я отпущу тебя в свободное плавание, тебе кранты.
Сам собой появился вопрос:
— Если я там погибну, у меня ведь не будет шанса уйти на перерождение, без души?
Опять этот оглушающий хохот и новые высказывания:
— Слушай, ну хорош уже. Нет, я понимаю, что религия и все такое. Но и ты пойми, душа — это энергия в чистом виде. И уйдёшь ты на перерождение, как ты говоришь, при помощи своей энергии или чужой, не столь важно.
Я тебе не буду объяснять устройство мироздания и уговаривать. Единственное, что могу сделать для твоего успокоения — поклясться, что хуже, чем есть сейчас, тебе не будет. Мне просто интересно, сможешь ли ты выжить в непривычных для тебя условиях. Если да, то у тебя будет целая жизнь впереди. Если нет — умрёшь на какое-то время позже. Вот, собственно, и все.
В принципе, понятно объяснила. Неясно одно: зачем ей моё согласие на использование моей же души?
Спрашивать не пришлось. Точно мысли читает. Отвечать начала раньше, чем я успел додумать:
— Потому что есть некоторые законы мироздания, которые обойти можно, но сделать это достаточно сложно.
Не знаю, откуда во мне появилась непонятная бесшабашность, и почему так поступил. Просто громко, очень чётко произнес:
— Я согласен на перенос моего сознания при условии, что этот перенос мне не навредит в последующем перерождении.
Про себя подумал:
— Хуже в любом случае не будет, а здесь какой-никакой шанс выжить всё-таки есть.
Секунду ничего не происходило, а потом меня начало затягивать в непонятный омут. Теряя сознание, успел спросить:
— Кто в меня стрелял?
В ответ услышал только одно слово:
— Старатели.
Ещё секунду пытался осознать происходящее и сам не понял, как выключился.
Глава 1
Мне было очень хорошо. Про такое состояние знающие люди говорят — легко на душе. Осознал себя летящим в огромной трубе, сотканной из звезд, где чувствовал уют и тепло. На ум почему-то пришло сравнение — как в утробе матери. Хотелось навсегда здесь остаться и наслаждаться этим состоянием до бесконечности.
Не позволили, прервали этот релакс самым беспардонным образом. Сначала услышал голос, который очень убедительно велел прекращать кайфовать и заняться делом.
Не успел осознать, о чем идет речь, как ощутил сильный пинок по мягкому месту, у меня даже в глазах потемнело.
Начал думать о взаимосвязи глаз и задницы, как эти раздумья нарушили самым наглым образом. Сначала рывок, а потом и острая боль, простреливающая бок, заставили прийти в себя.
Я открыл глаза и увидел летящий в голову ботинок. Сам не понял, как увернулся. Почувствовал пинок и ощутив сильную боль, обнаружил себя лежащим на снегу в позе эмбриона.
Со всех сторон сыпались удары ногами от окруживших меня пацанов.
Сначала в голове мелькнула мысль:
— Перенос удался.
И сразу за ней другая:
— Ни хера себе, как приветливо меня здесь встречают.
Пока разум приспосабливался и пытался чего-то там осмыслить, тело начало действовать.
Прямо из положения лежа я ударил ногой параллельно земле, как косой снося двух человек сразу. Тут же, извернувшись, изображая своеобразную юлу, плавным движением используя инерцию тела, смог встать на ноги, получив во время этого маневра сильный скользящий удар в грудную клетку. На ногах удержался, стало маленько проще.
Нет, о драке даже речи не шло. Сначала я уклонился от бросившихся ко мне подростков, сделал несколько шагов в сторону, а потом и побежал.
Очень быстро понесся в сторону от этой своры озверевших малолеток, по-любому поставивших себе целью забить меня до смерти.
Несмотря на обилие снега, бежал, пусть и прыжками, но быстро. Ринувшиеся за мной парни догнать не пытались. Они начали вытягиваться цепью, как бы отжимая меня от невысоких, приземистых домов, гоня в сторону заснеженного леса.
Уже на опушке, оглянувшись, я обратил внимание, что преследователи не стали покидать поселение, а остановились на его окраине. Собрались вместе и что-то начали обсуждать.