Ребенок, чинно пьющий из мятой кружки отвар, держа сосуд, будто хрустальный фужер, не был ни идиотом, ни дурачком. Его голова оказалась забита таким числом навыков и сведений, какие лекарка не получила бы за всю жизнь. И абсолютное большинство этих знаний было заточено под очень узкую специализацию дворянина высшего класса, оказавшись полностью бесполезными в обычной жизни. Прежде Елена думала: Артиго не знает, как себя вести. В действительности все оказалось гораздо хуже: юный император не знал, как теперь жить.
После этого Елена уже не удивлялась, выяснив, что Артиго никогда в жизни не обнимали и не целовали родители. Более того, мать ребенок видел, как правило, дважды в день – на совместных приемах пищи (назвать это едой язык не поворачивался) и время от времени на праздниках. Отца еще реже, от силы два-три раза в неделю, как правило, в промежутке между охотами, а также другими соответствующими его положению занятиями. У ребенка, судя по всему, развился жуткий тактильный голод и, как следствие, панический страх любого прикосновения чужих людей. В общем, перед лекаркой действительно сидел настоящий инопланетянин.
- Твою ж мать, - искренне и по-русски сказала Елена.
Да, многие вещи стали более понятными, обрели разумное объяснение. И, господи помилуй, что же бывает, когда вот такое… существо, чья психика отформатирована наиболее уродливым образом, наконец, получает возможность удовлетворять свои желания, причем любые.
Девять лет… То есть время, когда закладывается основа психики и душевного здоровья, необратимо упущено. Ничего уже не исправить, разве что немного скорректировать. И тут Елена почувствовала укол жалости, однако не к мальчишке, а скорее к его отцу. Бедный, бедный Раньян. Столько жертв, столько опасностей, риска, и все, чтобы получить на руки такое вот…. Чудо педагогической инженерии, которые невозможно перевоспитать.
Елена вздохнула и, немного подумав, повторила про себя уже ритуальный вопрос «мне то все это зачем?!» и предложила:
- Давай сделаем мяч.
- Что?
- Давай завтра сделаем мяч, - повторила Елена. - Прямо с утра. Тряпичный. И попинаем его во дворе.
- У меня нет тряпок, - грустно заметил Артиго.
- Найдем.
- Мой верный защитник будет против, - еще более грустно сказал император.
- А мы ему не скажем, - подмигнула Елена.
- Но ведь он узнает, - очень здраво рассудил Артиго. – Он снова… - мальчишка запнулся, кажется, подыскивая относительно «демократические» слова. - Не проявит ко мне… к нам должное уважение.
- Это уж точно, - согласилась Елена. – Так что, будем делать мяч?
И тут она впервые за долгие недели заметила в глазах юного аристократа что-то похожее на живой огонек, почти как у нормального мальчишки, которого выкрикивают с улицы друзья, заманивая на «погонять».
* * *
- Ему можно помочь?
- Не отвлекайся, - строго приказал фехтмейстер в зеленоватом свете.
Сегодня тренировку начали как обычно, то есть с разминки и отжимания на досках. Досок имелось две, каждая была снабжена двумя щелями, а одна из граней сходилась «на клин», как лезвие. Нехитрый инструмент позволял жестко прорабатывать руки связкой из трех упражнений: стоять в «планке»; отжиматься всевозможными способами как с упоров и, наконец, отжиматься обеими руками с одной доски, имитируя двуручный хват меча со сменой положения кистей. При этом Пантин читал живописные лекции о правильной борьбе и захватах с примерами того, как сильные руки спасали бойцов, а слабые наоборот, губили мучительными способами. Елена каждый раз сомневалась в том, что методически верно ставить изматывающую «физуху» в начало тренировки, но спорить с Пантином было совершенно бесполезным занятием.
- Хватит, - коротко скомандовал Пантин, когда ученица решила, что сейчас у нее порвутся разом все связки от плеч и ниже. – Теперь пальцы.
И они перешли к «пальцевой борьбе». Здесь тоже все было просто, требовалось встать лицом к лицу, крепко взяться за руки, левые или правые, но так, чтобы указательные пальцы оказались свободны. А затем пытаться «заколоть» противника тем самым пальцем, переборов его. Разрешались любые движения корпусом и руками, однако стопы должны были оставаться на месте.
- Слишком напрягаешься, - отрывисто заметил Пантин. – Закрепощаешь дыхание. Делай мягче. Текучее.
Каждый раунд заканчивался одинаково, Пантин сбивал Елену с позиции, заставлял оторвать хотя бы пятку, но справедливости ради стоит заметить, что время ее устойчивого положения удлинялось. По чуть-чуть, буквально секундами, но все же…
- Неплохо, - скупо вымолвил наставник. В отличие от Чертежника Пантин считал, что достижение следует поощрить, а не воспринимать как нечто самой собой разумеющееся.
- В общем неплохо. Однако недостаточно, и ты это знаешь, - безжалостно закончил фехтмейстер. Елена проглотила горький вздох. Да, успехи неоспоримо имелись, но их было недостаточно, и она хорошо это понимала.
- Бери меч.
Елена взяла, уже автоматически перекинув два пальца через гарду.
- Боковое кольцо с внутренней стороны, – неожиданно спросил Пантин. - Какое применение ты видишь для него?
- Защита большого пальца, - с легким недоумением ответила женщина.
- А еще?
Елена покрутила меч в руке, ничего не придумала. Впрочем, Пантин редко загадывал долгие угадайки, не стал тянуть драматическую паузу и на этот раз.
- Положи большой палец, - посоветовал он. – Прямо на кольцо.
Елена попробовала несколько вариантов и, в конце концов, нащупала верный подход. Действительно, если поместить большой палец на боковое кольцо, рубить оказалось очень удобно, появилась дополнительная точка опоры. Главное – успевать быстро менять хват, переходя от укола к рубке и обратно. Полезно, надо запомнить.
- А теперь бери щит, - сказал Пантин, и, разумеется, искомый предмет уже был у Елены перед носом. Странный, непривычно далекий от баклеров, которые повсеместно использовали в городских поединках. Щит Пантина имел не круглую, а трапециевидную форму, был не плоский или выгнутый, а скорее «волнообразный», с тремя ложбинами, словно кусок шифера.
- «Слабая» рука всегда должна быть чем-то занята, должна грозить противнику, - назидательно сообщил Пантин. – Она может бить, хватать, в крайнем случае, делать оскорбительные жесты. Есть мастера, которые предпочитают «пустую ладонь», потому что искушены в виртуозных захватах. Но до мастерства тебе еще далеко. Поэтому вторая рука может делать одно из трех. Ложиться на рукоять меча, помогая «сильной». Держать кинжал…
Елена и так слушала очень внимательно, а теперь буквально навострила уши. За всю бытность в Мильвессе, за все время учебы у Фигуэредо женщина не встречала ничего похожего на классическое фехтование времен европейской шпаги, то есть комбинацию длинного и короткого клинка. Только щиты или что-нибудь оригинальное, скажем боевой молот, как делал знаменитый Жнец.
- … или щит, - закончил мастер. – С него и начнем. Итак, щит в правую, большой палец на эту «таблетку»… Хорошо. Меч в левую, гвардия «защиты лица». А теперь...
- Ему можно помочь? – спросила Елена опять, когда занятие окончилось.