- Да, - неожиданно согласился Курцио. – К этому стоит добавить, что, в отсутствие владельца, чьи-нибудь земли обязательно разграбятся наглыми соседями. Но это лишний повод показать императорское правосудие!
- Как только начнется собрание, - Юло будто и не услышала ремарку. – Дворянство сразу поймет, куда ветер дует. И, как важнейшее сословие, немедленно выдвинет бесконечные претензии, но главное - требования новых привилегий. И взяток, разумеется. Вопрос, который нужно решать очень быстро и окончательно, потонет в бесконечных дрязгах и торговле. Прочие сословия, конечно, сообразят, кто станет оплачивать этот праздник жизни. Причем распустить Сенат, единожды созвав, просто так, одним решением, уже не выйдет. И благородное собрание превратится в бесполезную, но слишком дорогую игрушку. Кинжал, надолго воткнутый в седалище Двора.
- Но… - начал было Курцио, но женщина прервала его властным жестом.
- О, да, разумеется, вы на это и рассчитывали. Ты и склочная герцогская семейка. Чтобы как-то все разрешить, понадобились бы дипломатические таланты и политическое чутье. То есть качества, в которых вы могли бы проявить себя с лучшей стороны и завоевать недосягаемое ранее положение.
- Мы могли бы, - буркнул островитянин. – Да, риск велик, но у нас были хорошие шансы на успех. Всеобщий страх перед грядущим кошмаром выступил бы тараном. Никогда не следует пытаться уговорить всех. Всегда достаточно правильно определить главных и договориться с ними.
- Да, соглашусь. Возможность была. Но в конце концов мы сочли риск чрезмерным. Даже вероятность один к одному в данном случае неприемлема. Поэтому – смирись. Хватит радикальных реформаторских идей. Сенат созываться не будет.
- Откуда же вы намерены доставать золото и серебро? – скептически изогнул бровь Курцио. – Неужели все-таки новые налоги прямой императорской волей?
- Да.
- Подушная подать, я полагаю. Привилегии откупщикам. Что еще? Подъем стоимости «ссудных должностей»? Вы ведь понимаете, результатом станут повсеместные бунты низших сословий и чудовищное казнокрадство.
- Да, разумеется. И к этому мы тоже прибегнем.
- И к этому… тоже, - повторил, хмурясь, Курцио, явно в поисках скрытого смысла, а затем посерел, будто надкусил пирог с подгнившей начинкой.
- О, господи… - прошептал он. – Я до последнего не верил слухам, но… Не может быть… слишком глупо и резко... Даже для вас.
- Хорошо, что здесь нет чужих ушей, - безрадостно улыбнулась женщина, не заметив странной оговорки насчет «господи». – Иначе это «глупо и резко» могло бы тебе дорого обойтись. Но в будущем, прошу, проявляй бОльшую осторожность.
- Церковные конфискации и проскрипции нелояльных семейств, - проговорил мужчина, будто пробуя на зуб отравленные виноградины. - Вы не боитесь, что станете заливать костер маслом?
- Боимся, - прямо сказала Юло. – Но это меньшее зло. И только так мы соберем денег в должном количестве за разумные сроки.
- Забавно, - скривил губы Курцио. – Не так уж давно ты витиевато и образно расписывала мне, как безразличны Совету континентальные дела. Теперь же…
- Все ошибаются, - пожатие плеч Юло казалось почти незаметным под многослойной мантией. – Достоинство сильных в том, что они признают ошибки, а затем исправляют их. Деятельно и, если необходимо, с должной жестокостью.
Она кашлянула, чуть повернула голову набок, опустив уголки губ.
- Я всегда говорил, - Курцио посмотрел в окно и тяжко оперся на трость, будто сила оставила его ноги. – Семья Алеинсэ замкнулась в себе, утратила понимание сути вещей. Тайный Совет не сумел изжить местечковость. Не научился видеть мир по-имперски, как державные правители. Они пришли на берег волнующегося океана без лодок, сетей и лоцманов, думая, что сейчас наловят рыбы удочками.
- Я не расслышу твои слова. В память о верной службе и многом ином. Но сделаю это в последний раз, - сумрачно пообещала женщина. – Распорядись даром с присущей тебе осмотрительностью.
- Да, я понимаю, - сказал Курцио, перекладывая трость в другую руку, глядя, как Юло пытается сдержать внезапный кашель. – Что теперь будет со мн… с нами?
- Вы сделали то, что следовало. Но цель утратила смысл, и в том нет вашей вины. Вартенслебен, кажется, плох здоровьем, он сможет удалиться в свое владение, избавившись от утомительных сует. Разумеется, старик получит новые земли, а также привилегии от семьи.
- От Алеинсэ, - уточнил Курцио. – Не императора.
- Да. Добрую службу следует вознаграждать, однако не нужно привязывать владетелей Малэрсида к трону слишком сильно.
- Шотан и князь, очевидно, получат военные назначения, - сардонически улыбнулся Курцио. – Подальше от столицы, там, где их таланты раскроются наиболее ярко. Угадал?
- Да.
- Оттовио вернется к роли цепной марионетки регентов.
- Так и будет.
- А… я? – голос Курцио все же чуть-чуть дрогнул, самую малость, но выдал разочарование и, пожалуй, обиду.
- Мы найдем тебе применение, соответствующее проявленным талантам. И для начала ты организуешь покушение на императора.
- Да вы… - чуть не задохнулся Курцио, затем осекся. – Ну да, конечно… Чтобы разграбить Церковь Пантократора, нужен повод. Неудачное покушение, нити от которого приведут к церковникам?
- К Демиургам, - поправила его глава Совета Золота и Серебра. – Эту секту должно не просто репрессировать, но истребить до последнего человека. С прочими иерархами мы договоримся, так или иначе. Но Демиургам следует исчезнуть.
- И, судя по тому, что я услышал, гетайрам тоже?
- Истинно так, - одобрительно кивнула женщина, стараясь не потревожить шляпу. – Всю защиту, что ему требуется, императору обеспечат его верные и достойные подданные Алеинсэ. А ваши игрушечные солдатики могут смутить юный, неокрепший разум. Внушить Оттовио нездоровые мысли, побудить к неосмотрительным решениям.
- Молодые герои погибают, защищая императора от коварных убийц, - Курцио постучал тростью о пол. – Что ж, красивое решение.
- Рада, что ты оценил. А теперь… - Юло чуть пошатнулась, как очень уставший человек, которого подводят ноги.
- Нездоровится? – заботливо спросил Курцио. Женщина промолчала, выпрямившись опять, что впрочем, было едва заметно под капустными слоями одежды.
- Эй, вы, - Курцио властно махнул рукой, приказывая телохранителям. – Госпожа чувствует недомогание!
Оба звероподобных бойца шагнули в сторону собеседников. Курцио же наоборот, отступил и оперся на трость, демонстрируя, что безоружен и совершенно не препятствует охране исполнять долг. Сапоги охранников мягко ступали по навощенному паркету.
- Быстрее! – властно поторопил эмиссар.
- Хватит, - прорычала женщина. – У меня нет…
Она глянула в холодные, безжизненные глаза Курцио и поняла, что происходит. Юла открыла рот, начала поднимать руку, намереваясь что-то сказать, однако не успела – ослабевшие члены отказывались повиноваться, наливались сонной тяжестью, а бойцы подошли уже вплотную, их подгоняло осознание, что с хозяйкой происходит непонятное.
Первого Курцио ударил в висок тростью, которая благодаря прочности, а также металлической отделке, служила еще и отличной дубинкой. Не убил и даже не проломил кость, но крепко оглушил, заставив упасть на колено. Второй противник успел реагировать и схватился за рукоять меча. Бойцу хватило бы мгновения, чтобы извлечь оружие, но эмиссар оказался чуть быстрее, он устремил наконечник трости в лицо противнику и нажал скрытый рычаг. Мощная пружина, усиленная дополнительно небольшим волшебством, метнула ствол вперед и попала в нос телохранителю. Хлынула кровь, боец пошатнулся, закрывая лицо рукой, а Курцио быстро шагнул вперед и одним взмахом скрытого – а теперь, соответственно, открытого – клинка пронзил оппоненту горло. Еще несколько мгновений понадобилось, чтобы прикончить первого телохранителя, классическим ударом сверху вниз, у ключицы, как раненого гладиатора.