- Она воровка! – рыкнул старик, ужасный в эти мгновения. – Она обманула и обокрала семью. Она обманула меня!
- И она заплатила за это! Дорого заплатила! Ты знал, что по ней ударит ваш комплот, ты должен был о ней позаботиться! – кричала в голос Биэль, сорвавшись. – Какова бы она ни была, она наша кровь, она наша родня. Она Вартенслебен! Кого из нас ты принесешь в жертву следующим?! Флессу? Кая? Меня?!
- Дура, - почти спокойно произнес герцог. – Неужели ты думала, я не пытался?
- Ч-что? – осеклась Биэль.
- Мы договорились!
- Не понимаю, - нахмурилась женщина.
- Мы с островными долго вели переговоры. Я сразу обозначил, что готов платить за ее жизнь и только за это. Никаких иных уступок. Тогда островные начали присылать мне ее пальцы, уши и зубы…
Биэль стиснула челюсти, однако промолчала.
- … но со временем поняли, что это бесполезно.
- Ну, разумеется, - пробормотала под нос маркиза. – Нельзя согреть лучиной каменное сердце.
- В конце концов, они разумно согласились, что деньги лучше расчлененного трупа, - старик будто и не расслышал оскорбительную ремарку. – И мы договорились.
- Сколько?
- Половина нашего годового дохода. Даже не в золоте. В фениксах.
Биэль опустила взгляд. Если это было правдой… такого выкупа не постыдился бы император.
- И что же произошло?
- Она пыталась бежать сама. По крайней мере, так донесли мои шпионы. Случайная стрела. Глупо. Нелепо.
- Ты все равно виноват, - сказала маркиза, но уже без прежней ярости, лишь констатируя факт.
- Это так, - согласился герцог. – В том есть и моя вина.
- Я ненавижу тебя, отец, - сказала Биэль, глядя прямо в глаза отца, холодные, как лед со дна океана, выцветшие от времени и бесчисленных грехов.
- Ненавижу и всегда ненавидела.
- Я знаю.
Биэль подошла к столу, и на пару мгновений отцу показалось, что сейчас дочь ударит его стилетом, который всегда носила в фальшивом шве на рукаве платья. Но женщина лишь коснулась коробки, провела кончиками ногтей по дереву, скрывавшему голову средней дочери Вартенслебен.
- Мы отомстим, - негромко сказала она, и голос маркизы казался тихим, однако неотвратимым, как прибой. – Мы отомстим за это.
- О, да, - согласился герцог, внимательно глядя на старшую дочь и думая, что ему невероятно повезло с наследниками. Поэтому жертва Храму должна соответствовать этой удаче, чтобы Пантократор не счел ропот отца достойным своего внимания.
Пусть его кровь, его замечательные дети ненавидят отца, пусть годами лелеют надежду, что настанет день – и они утолят свою ненависть, омоют ее в крови патриарха. Пусть закаляются и держат знамя Вартенслебенов крепкими руками.
- Мы страшно отомстим.
Глава 34
Глава 34
На втором этаже было тихо и тепло от хорошо протопленной печи. Однако Раньян дрожал в ознобе, оставаясь на грани сознания и обморока. Елена проверила, не разошлись ли швы, поправила старую, но чистую простыню.
Обритый почти налысо (чтобы легче обработать раны головы) мужчина выглядел лет на десять моложе. Прежде он казался персонажем века мушкетеров, теперь больше напоминал парижского хипстера-интеллигента. Тщательнее побрить, добавить кофту и цветной шарфик, поставить самокат в угол – вот и готов образ. Лицо не пострадало, о прочем так, увы, сказать не получалось. Елена вытащила осколки железа и костей из ран, очистила, заштопала, наложив компрессы и повязки. Но... Даже если сшитые сухожилия и мышцы нормально восстановятся, женщина готова была спорить на лекарскую грамоту, что карьере бретера пришел конец. Ни сила, ни подвижность не вернутся в прежней мере. Просто хороший боец – да, легендарный Чума – категорически нет. Можно с чистой совестью открывать фехтовальный зал и становиться мастером-наставником.
Елена покачала головой, растягивая шею, несколько раз сжала кулаки и растопырила пальцы. Кинула еще один взгляд на раненого и перешла в другую комнату, где под присмотром Виторы тихо умирал Насильник. Здесь, к сожалению, все было намного, намного хуже.
Кадфаль поступил мудро, когда направил бегущую компанию дальше на север, от города, сам же отправился на поиски Хель. После того как Маленькая армия воссоединилась, Пайт остался далеко позади, и беглецы избавились от угрозы. По крайней мере, на время.
Следовало как можно скорее бежать дальше, но пришлось остановиться и сделать привал, чтобы позаботиться о раненых. Ни Раньяна, ни старого копейщика нельзя было везти в телеге, рискуя вытрясти душу по дороге. Беглецы остановились в небольшом кабачке, затерянном средь паутины проселочных дорог, в чахлом, но достаточно широком лесу, вернее обширной сети рощ. Заведение оказалось брошено, причем не так давно, из него вымели припасы и большую часть мебели, но в остальном постройка оказалась вполне годной. Главное - крыша не текла. Марьядек предположил, что, скорее всего, кабак был не простым, а завязанным в контрабандных делах, так что хозяева решили не искушать судьбу, переждав смутное время где-нибудь подальше. Сожгут – всегда отстроить можно.