- Нечестно! – закричали зрители, те, что моложе и «пажистее» на вид, не все, но многие, с десяток или около того.
- Пощады! Пощады!
- Молчание! – внезапно гаркнул «Дон Кихот». – Уважайте бойцов! – и добавил уже тише, благо теперь его было прекрасно слышно. - Поединок еще не закончен!
Буржад повернул к искупителю белое, как мел, лицо с бескровными губами. Насильник улыбнулся ему, все так же бледно и страшно, затем спросил едва ли не шепотом, но Елена все равно расслышала каждое слово:
- Как ее имя? Той девушки, которую ты обольстил и бросил, обрекая на позор.
Барон всхлипнул, его лицо спазматически задергалось, стальные перчатки вслепую царапали землю, не дотягиваясь до ограждения всего лишь на ладонь.
- Я позволю тебе жить, если вспомнишь ее имя, - все так же тихо пообещал Насильник.
Елена посмотрела на Гамиллу, которая, казалось, готова была самолично прыгнуть на арену, чтобы удержать руку с жуткой пародией на бронебойный кинжал. На мага, которому оставалось пройти всего ничего. Он спешил, как мог, но путался в тяжелой мантии. На барона, который выдавил что-то короткое, односложное, захлебываясь желчью.
- Ты солгал мне перед лицом Пантократора, - констатировал искупитель, бесстрастный, как смерть, что взымает дань без гнева и сожалений. – Ты умрешь, славный кавалер, Арфейл из Буржадов. Умрешь из-за женщины, чье имя даже не счел нужным запомнить.
В последнем отчаянном рывке барон коснулся деревянного столбика, и маг уже пролезал под брусом, подобрав дорогую мантию, расшитую серебряными нитями. Но было поздно.
Потом случилось много суеты, шумной и естественной там, где нет каких-либо регламентов с четкой росписью ответственных лиц. Покойника тормошили, пытались вернуть к жизни, поливали холодной водой и снимали куртку, «чтобы дать ему вздохнуть» невзирая на то, что дыхание мертвецам без надобности. Насильник подобрал копье и покинул ристалище, провожаемый многими взглядами. В основном гневными и неприязненными, однако, были и те, кто смотрел на копейщика с некоторым уважением, впрочем, таковых оказалось немного. «Дон Кихот» и еще человека два-три, все люди в годах. Женщины ахали, мужчины делали вид, что предвидели такой исход. К ристалищу торопился священник. Пантин бросил короткое «жду ближе к закату, посмотрим, как ты решала бы задачу» и ушел, потащив за собой Раньяна.
Елена решила, что с нее, пожалуй, хватит и, стараясь не попадаться на глаза волшебнику, начала выбираться из толпы. При этом указанный выше благородный рыцарь вместе со спутником энергично прокладывал себе дорогу к Елене. Женщина выпрямилась, собираясь достойно принять любую претензию. Когда троица оказалась на более-менее свободном пятачке, «Дон» приступил к делу без прелюдий.
– Это Барнак из Гигехаймов, гастальд в тринадцатом поколении, он странствует по Королевствам в юношеском поиске, - представил он молодого спутника, причем нестандартно, без точного указания титула, а также «цин» или «аусф»
Плечистый молодой человек вежливо и молча склонил голову, Елена оценила это – парень мог вообще плюнуть под ноги явной простолюдинке, но проявил едва ли не максимум почтения. Отчасти он был похож на Кая из бригады Сантели, сына герцога Вартенслебена – могучий, некрасивый, однако не лишенный обаяния. В Барнаке из Гигехаймов чувствовалось достоинство, за которое можно убить, не моргнув, однако нет смысла крикливо демонстрировать его каждому встречному.
Еще бы понять, что такое «юношеский поиск»…
- Алонсо Кехана, кавалер в девятом поколении, - назвал себя «Дон Кихот». - Я имею честь быть его наставником и опекуном.
Судя по плавному выговору, а также отсутствию в имени-фамилии «б», «г» и прочего гремящего рычания, седой происходил откуда-то с юго-востока, из самого бедного королевства, славного лишь свирепостью духа нищего дворянства.
- Благодарю судьбу за то, что свела нас, - Елена поклонилась существенно ниже, поколебалась мгновение, раздумывая, не назвать ли собеседников «исключительными», как высшую знать, но решила, что этих такой дешевой лестью не пронять. - Примите мое уважение, достопочтенные господа.
Судя по легкой улыбке на устах Алонсо, «Дон» понял и оценил красоту сдержанного приветствия.
- Это был прекрасный поединок, - все так же прямо взял быка за рога Кехана. – Я наслаждался каждым мгновением. А мой спутник, надеюсь, извлек из него практическую пользу.
- Я опишу для моего друга ваш восторг, думаю, ему будет приятна оценка, - снова поклонилась Елена и чуть-чуть расстроилась, все-таки некузяво прозвучало… Можно было сказать лучше.