Разодранный дикий еле дышал. Он даже не мог видеть нас, ибо было нечем. Но его кровь была свежа, что говорило мне о Лаане. Уж явно это он постарался, когда нашёл лазейку.
Касанием я сожрал его симбионта и весьма удивился эффекту. По рукам тут же прошлась рябь, словно под кожей что-то жило, а мои глаза кратковременно мелькнули красным. Аня не смогла оставить этот момент без вопросов, но я ничего не мог ей объяснить. Ибо сам не понимал, что произошло.
«Ярослав, это что было? — в голове тут же заговорил симбионт. — Что ты съел?»
«Дикого».
«Слишком сильно для дикого, — запротестовала она. — Говори правду!»
«Я правду сказал! — можно сказать, крикнул я. — Я не знаю, что с ним такое было, но он явно отличается…»
«От привычных и от последних лабораторных, да, — согласилась симбионт. — Ешь всех, кого увидишь. Приливная мощь такой силы, что я даже не успела до конца распределить ресурс. Так что временно… тебя будут посещать не самые приятные ощущения. Но как разберусь с этой энергией, все поглощение будет моментальным».
Понимая, что большего она сказать мне не способна, ибо сама не понимает, что за симбионт только что был съеден мной, я шагнул в неизвестность.
Тоннель, вырытый кем-то неизвестным, потрясал своим масштабом. Поражал своей идеальной округлостью и отполированными стенами. Ну, как отполированными? Меня терзало смутное сомнение, словно каждый сантиметр этой промёрзшей земли, вручную шлифовала полноценная бригада работяг. Но сам, конечно же, понимал, что это невозможно.
Конечно, в природе существовало достаточное количество буров, но не будут же дикие заниматься подобными моментами?
Лаане я нашёл спустя десять минут путешествия по этому муравейнику, где больше не было врагов. Меня не то чтобы раздражало, а удивляло, что кроме того покойного у входа, я не встретил больше никого.
Но стоило мне посмотреть на спину Лаане, посмотреть на его симбионта, как все внутри перекрутилось.
Эдвард Тойвович еле-еле дышал.
Стоя перед очередным проходом, он шатался вправо и влево, не издавая никаких звуков. Замер напротив него, я увидел его изуродованное, кровоточащее лицо. Лицо носителя, который долгое время был моим как бы наставником.
А ещё, на всем его теле были раны. Рваные и грубые, словно его съела стая волков.
— Заражённый, — прокомментировала Аня, тыкая пальцем в рану. — Добивать надо.
— Нельзя, — покачал я головой. — Он же…
— Он всё, труп, — более строго сказала Аня. — Яр, я понимаю, вас многое связывало в жизни, но ты сам всё видишь. Увы, яда от диких нет. Ты не сможешь забрать паразитирующую основу на его симбионте. И дело не в своих возможностях, а в том, что это тупо невозможно.
— Ага, и пожирать симбионта касанием, тоже, — фыркнул я, положив руку на грудь мутанту.
Но сколько бы попыток втянуть оранжевые нити с его сердца, которые разрастались с каждой секундой, я ни делал, все было тщетно. Я захватывал и их, и его основного симбионта, причиняя Эдварду неестественную для него боль. Боль существа, которого пожирают.
Точкой в наших отношениях стало то, что он упал лицом в землю и больше не поднялся. Когда мой симбионт заявил, что сила, поглощённая мной только что в разы слабее того охранника дикого, я никак не ответил на её слова, мысленно скорбя о Лаане.
Уж не такой путь я хотел пройти. Уж не хотел я быть последним, кого он видит перед своей смертью… нет.
«… но есть одно но, — не унималась симбионт. — У него есть полезные навыки и знания, которые я могу интерпретировать тебе. Точнее, нам».
«Хорошо, — сухо ответил я. — От меня ещё что-то нужно?»
«Просто кушай, Ярослав, — загадочно ответила она. — Просто кушай…»
Мы вошли в проход, около которого стоял Лаане и попали в более крупный коридор. Но всё в том же стиле. Только на сей раз потолок был грубым, ломаным. Словно кто-то рубил потолок вручную и никак не обрабатывал, когда стены, наоборот, всё так же были в отшлифованном виде.
Коридор был небольшим, но вел в итоге в большой зал. Вот тут уже и не было этого «красочного» вида стен. Не было ровной поверхности или ещё чего-то. Мы оказались в какой-то подземной стихии. На манер грота или скалы.
С потолка свисали сталактиты, стены были грубо выщерблены, словно мы действительно попали в скалу, а пол был усеян камнями, холодной землёй и изредка, чем-то блестящим, словно здесь были минералы.
Но, помимо всего этого, впереди, где-то метрах в тридцати, были люди. Дикие. Самые настоящие. Они стояли спинами к нам и что-то выли себе под нос.