Лорина Петровна Репина в своей книге Социальная история в историографии XX века подчеркивает:
…в последнее десятилетие активные поиски историками новых путей сосредоточиваются вокруг осмысления роли и взаимодействия индивидуального и коллективного, единичного и массового, уникального и всеобщего […] Ответ на вопрос, каким именно образом унаследованные культурные традиции, обычаи, представления определяют поведение людей в специфических исторических обстоятельствах (а следовательно, сам ход событий и их последствия), не говоря уже о проблеме творческого начала в истории, требует выхода на уровень анализа индивидуальной деятельности. Включение механизмов личного выбора является необходимым условием построения комплексной объяснительной модели, которая должна учитывать наряду с социально-структурной и культурной детерминацией детерминацию личностную и акцидентальную{63}.
Использование подходов и данных антропологии, лингвистики, психологии, культурологии и других дисциплин существенно расширило исследовательское поле исторической науки и внесло значительные изменения в ее объект и задачи исследования. Размышления историков над методами работы с источниками и способами их интерпертации привели к осознанию необходимости соединения в историческом исследовании микро- и макроподходов, изменили способ отношения историка к фактам в истории и позицию самого историка в историческом нарративе. В последние годы все большим интересом пользуются работы, в которых автор не предлагает изложения последовательной череды событий с готовым ответом на вопрос «как это было?», а побуждает читателя посмотреть на возможные варианты развития событий, проанализировать потенциальные возможности их участников, мотивацию поступков и причины, по которым реализовались или не реализовались те или иные возможные сценарии в истории. Иначе говоря, по определению Л.П. Репиной, историки сегодня стремятся не писать историю с точки зрения настоящего, представляя ее в уже свершившемся, «победившем» варианте, а смотреть на прошлое как на развивающееся настоящее{64}, выдвигая интересные гипотезы и по-новому анализируя устойчивые концепции и привычные категории{65}.
Надо отметить, однако, что большинство перечисленных выше работ по локальной истории, использовавших новые методы и подходы, были посвящены изучению различных сторон жизни либо локальных сообществ в их целостности, то есть с разнообразным социальным составом населения, либо сообществ крестьянских и городских низов. Тенденция перехода в исторических исследованиях с позиций национальной истории на региональный уровень привела к смене объектов анализа и на персональном уровне: как уже отмечалось, историки «отвернулись» от «выдающихся деятелей» элиты и обратили свое внимание на неграмотных крестьян и им подобных представителей низших социальных групп. Это привело к тому, что дворянство, жившее в провинции, осталось на долгое время практически вне поля зрения историков.