в качестве объекта изучения Северо-Кавказского региона должны выступать зоны культурного обмена и контактов между коренными жителями и мигрировавшими представителями восточнославянских и других этносов. Таким образом, изучаются социокультурные области и обращается особое внимание на «швы» национальных областей, на многослойные зоны контактов, на различия и континуитет во внешности и привычках людей, в их воззрениях и отношении к истории формирования пограничных областей.
Сотрудниками Центра особо подчеркивается, что «представляется важным исследовать не столько межнациональные конфликты, сколько опыт совместного проживания и влияния на ландшафт»{98}.
Третий проект, изучающий регионы Центральной России и действующий сегодня под названием «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века (по материалам Орловской, Тульской и Московской губерний)», получил свое организационное оформление в 2009 году как проект Германского исторического института в Москве (Deutsches Historisches Institut Moskau) с участием специалистов из России, Канады и Германии (руководители Ольга Глаголева и Ингрид Ширле). В отличие от вышеуказанных, данный проект использует в качестве основного исторический (опять-таки в широком смысле) подход. Объектом исследований являются не образ и миф, а исторический факт в локальном историческом контексте. Нами предпринимается попытка посмотреть на срез локальной культуры, опираясь на комплекс исторических документов. Широкомасштабное выявление в центральных и региональных архивах новых, еще не введенных в научный оборот материалов или редко использующихся в региональных исследованиях исторических источников (данных о подготовке на местах наказов уездных дворян в Уложенную комиссию 1767–1768 годов; материалов Генерального межевания; формулярных списков чиновников местной администрации и провинциальных дворян, служивших в армии; материалов III и IV ревизий; актов экономической и иной деятельности дворян, отложившихся в губернских, провинциальных и воеводских канцеляриях; материалов Сыскного и Судного приказов, различных Следственных комиссий и так далее), не являясь самоцелью, стало серьезной задачей первого этапа исследовательских работ в рамках проекта. Столь пристальное внимание к источникам обусловлено отсутствием на сегодняшний день полноценного комплекса эмпирических данных по местной истории, каковой бы мог послужить базисом для теоретических осмыслений истории российской провинции.
Главной задачей проекта «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века» стало осмысление эмпирического материала о жизни дворянства в русской провинции, на примере трех регионов Центральной России, в рамках аналитического подхода и новейших достижений теории исторической науки и локальной истории в частности. Более узкая задача может быть сформулирована как реконструкция локальных дворянских сообществ в трех означенных регионах и выявление связей всех уровней внутри данных сообществ и со значимыми для них внешними структурами (местная администрация, институты государственной власти, дворянское сословие в целом и так далее). Манифест о вольности дворянской 1762 года, освободив русских дворян от обязательной государственной службы, стал важной вехой на пути формирования дворянского сословия в России и положил начало складыванию локальных дворянских сообществ, что нашло дальнейшее выражение в развитии дворянского самоуправления и создании предпосылок для складывания в России гражданского общества. Небогатые провинциальные дворяне, составившие большинство среди тех, кто воспользовался дарованной Манифестом свободой{99}, поспешили в свои имения, чтобы начать приведение в порядок запущенных родовых гнезд, налаживание хозяйства для обеспечения своих семейств и установление отношений с соседями. Многие из них, пройдя военную или статскую службу в столицах или в полках, где они служили и жили бок о бок с представителями высшей аристократии и столичного дворянства, и в особенности те, кто побывал в Европе во время Семилетней войны (1756–1763), становились сознательными или невольными участниками процесса «культурного трансфера»{100}, то есть обмена идеями и понятиями между столицей и провинцией, Европой и Россией, начатого еще реформами Петра и втянувшего в свою орбиту русскую провинцию после Манифеста 1762 года.
Однако условия перемещения европейских идей и практик на почву русской провинции и их влияние на модернизацию жизни провинциального дворянства практически совсем не изучены. Существовало ли в провинции дворянское общество, способное «квалифицированно» воспринимать европейские идеи? Какие цели преследовали провинциальные дворяне, стремившиеся модернизировать свою жизнь на европейский или столичный лад? Отвечали ли конкретные условия жизни провинциальных дворян адекватному восприятию транслируемых идей? Какие формы эти идеи получали при их адаптации? Ответы на эти вопросы можно получить, лишь внимательно рассмотрев конкретные условия экономического, демографического, социального и культурного развития изучаемых регионов, способствовавшие формированию и существованию локальных дворянских сообществ. Исследование форм социального взаимодействия дворян в данном географическом ареале и связей разного типа (на уровнях как «локального», так и «национального») позволит существенно расширить наши представления о жизни в русской провинции в XVIII веке, прояснить особенности регионального развития, представить конкретное сообщество провинциальных жителей с их вполне реальными проблемами, переживаниями и жизненным опытом. В свою очередь, «локальный» уровень нового исторического знания поможет углубить наше понимание процессов формирования русского дворянства в целом, складывания русского национального сознания и проблем взаимооотношения центра и регионов, столь актуальных и сегодня.