Корпорация смоленской шляхты сложилась из достаточно самостоятельных уездных корпораций (Смоленской, Дорогобужской, Рославльской и Вельской), которые лишь постепенно интегрировались в единое целое, сохранившись в виде особых военных подразделений в полку смоленской шляхты.
В таком состоянии корпорация вступила в XVIII век, где ее история изучена гораздо хуже. Исключение составляет блестящая статья Михаила Михайловича Богословского, появившаяся еще в 1899 году в Журнале Министерства народного просвещения{225}. Богословский обрисовал основные тенденции развития смоленской шляхетской корпорации и сделал ряд принципиальных наблюдений, которые мы развиваем и уточняем на основе ряда архивных источников.
Первоначально (до конца XVII века) условия службы в полку смоленской шляхты, вероятно, не отличались существенно от российских. Полк был таким же территориально-дворянским военным ополчением (представленным, вероятно, преимущественно дворянской конницей), как аналогичные российские дворянские полки, и до формирования регулярной армии нес службу наравне с ними. Судя по послужным спискам отдельных представителей смоленской шляхты, этот полк, как и вся русская поместная дворянская конница, участвовал в Азовских походах Петра I (во взятии Казыкерменя, под Азовом) и в сражении под Нарвой в 1700 году{226}. Типологически этот полк был близок российскому «служилому городу», и часть элиты «смоленской шляхты» уже была интегрирована в состав российского Государева двора, получив соответствующие «дворовые» чины.
Более подробное представление об этом дает список смоленской шляхты, наряженной в «казыкерменский» поход 1695 года (то есть в армию Бориса Петровича Шереметева, действовавшую в 1695 году на Днепровском театре тогдашней русско-турецкой войны, именуемой обычно Азовскими походами){227}. Судя по этому списку, в поход была наряжена примерно половина корпорации смоленской шляхты (в общей сложности 741 человек), разделенная на две разностатусные группы: 1) собственно смоленская шляхта, сведенная в пять рот — 461 человек списочного состава (544 человека вместе с участвовавшими в походе сверх списка — «неверстанными чинами» и «недорослями»), и 2) бельская и рославльская шляхта (6-я и 7-я роты), образовавшая отдельные корпорации в составе смоленской шляхты — 161 человек списочного состава (197 человек со сверхсписочными). Бельская и рославльская шляхта, очевидно, составляла корпорации более низкого статуса — в их числе было всего шесть человек, принадлежавших к Государеву двору (3,7 процента от списочного и 3,05 процента от общего состава). Собственно же смоленская шляхта, составлявшая ядро корпорации и отличавшаяся большей сплоченностью и более высоким статусом, была куда более отчетливо интегрирована в российскую элиту — 172 человека принадлежали к Государеву двору, то есть имели «дворовые чины» стольников, стряпчих, московских дворян («по московскому списку») и жильцов — 37,3 процента от списочного и 31,6 процента от общего состава (в 10 раз больше, чем у бельской и рославльской шляхты). Это обеспечивало верхушке смоленской шляхты (и всей корпорации в целом) довольно высокий формальный статус в среде российского дворянства: вероятно, доля членов Государева двора среди смоленской шляхты была не ниже (если не выше), чем у российского дворянства в целом. Более того, смоленская шляхта имела даже некоторые сословные преимущества по сравнению с российским дворянством. Указом от 30 декабря 1701 года для нее был уравнен статус вотчины и поместья{228} — намного раньше, чем в остальной России (где это произошло в 1714 году и было окончательно юридически закреплено в 1730–1731 годах).