Двудушник
Ночью погребенный три дня назад двудушник Найк проснулся. Большие пальцы его рук вывернулись, левый глаз открылся. Рука двудушника схватила край погребального савана, лицо его наклонилось, зубы оторвали кусок ткани. Мертвец пожалел, что при жизни не пользовался вторым рядом зубов, ведь так намного удобнее. Ничего, ни одно блюдо, которое он пробовал при жизни, не могло доставить такое удовольствие. А теперь можно есть эту вкусную еду самым подходящим способом. И не скрывать ни от кого свои отличия.
Вскоре первая душа Найка вылетела из тела, превратившись в сову. Нужно было искать темный лес, но двудушника тянуло домой, к семье, которая еще три дня назад была с ним. Когда он долетел до замка, свет сразу в нескольких окнах заставил двудушника насторожиться. При его жизни семья не позволяла себе таких трат, сейчас им тем более стоило беречь запасы. Сова подлетела к замку вплотную, но мутные стекла не давали разглядеть происходящее внутри. В тревоге двудушник несколько раз облетел замок, но не смог понять в чем дело. Всю ночь Найк просидел на яблоне, мысли о семье не давали ему покоя, а с рассветом пришлось улетать в лес.
Вторая душа не собиралась покидать гроб. Она оставалась в наслаждающемся поеданием савана теле, волнения первой души ее не интересовали.
Следующей ночью с погребальным саваном было покончено. Зубы мертвеца впились в кисть левой руки. Собственная плоть оказалась намного вкусней, чем саван.
Первая душа собиралась лететь к дому, но остановила другая душа-сова. Найк увидел, что клюв ее был в крови. Его удивлению не было границ — зачем что-то есть, когда самое вкусное всегда рядом?
– Покойся с миром, – сказала встреченная душа, - Меня зовут Вилда. Тебя давно похоронили?
– И тебе вечного блаженства. Я Найк. Пятый день будет. А тебя?
– Блаженство… Да больше месяца мучаюсь.
Двудушник не мог поверить услышанному. Собеседница заметила его удивление.
– У тебя есть саван? - спросила она.
– Конечно, - ответил двудушник, - вернее, был. Вчера съел.
– Повезло. Я не успела. Будь осторожен.
– Как можно не успеть? И зачем сейчас быть осторожным? Кого опасаться? Жизнь закончилась, настало время удовольствия.
– Я тоже так думала, - грустно сказала Вилда, - а потом мои родственники узнали, что я двудушница. Счастье кончилось.
– Почему кончилось?
– Перезахоронили меня. Себя есть теперь не могу, приходится охотиться.
– Не понимаю.
– Что непонятного? Похоронили меня как положено хоронить наших.
– Разве нас положено по-другому хоронить?
– Конечно. Кроме нас с тобой здесь лежат трое двудушников, которых разу правильно упокоили. Они вечно будут лежать зная, что блаженство рядом, но никогда не смогут испытать его.
Мертвец удивленно смотрел на Вилду. Он представить себе не мог, что таких, как он, много. При жизни Найк слышал только об одном двудушнике – Хромом Филиске, который скрывал свою сущность до глубокой старости. Когда односельчане случайно узнали правду, дом Филиска сожгли вместе с его обитателями, не пожалели даже двух маленьких правнуков Хромого.
Сова продолжала:
– Никто из троих даже не попробовал саван! Может, оно и к лучшему. Я попробовала, так теперь мучаюсь из-за того, что он рядом, а съесть невозможно.
Найк знал, что плоть по вкусу даже рядом не поставить с саваном, но не стал говорить об этом встреченной душе.
– Зачем так делают? - возмутился двудушник, - нам не дают получить удовольствие только потому, что у них никогда такого не будет?
Вилда усмехнулась и ответила:
- Ты что, при жизни никогда не интересовался такими, как мы?