В Боярской думе и Посольском приказе воцарилась не радость, а тревога: еще не зажили раны Смутного времени, очередная война с Польшей закончилась неудачей, Смоленск вернуть не удалось, а тут атаманы вовлекают в ссору с Османской империей. На созванном Земском соборе голоса разделились, возобладало мнение благоразумных и осторожных: конфликт следует погасить[2]. Пять лет длились переговоры с Высокой Портой, столько времени потребовалось, чтобы распутать завязанный предприимчивыми казаками в одночасье узел. Думе удалось, задобрив донцов ружьями, порохом и сукном на кафтаны, уговорить их покинуть полуразрушенный Азов. До вооруженного столкновения с турками тогда дело не дошло. Одолевали заботы и хлопоты в другом направлении. За вхождением Левобережной Украины в состав России (1654 год) последовала тринадцатилетняя война с Польшей (1654–1667 годы), в которой в 1656–1658 годах пришлось сражаться и со Швецией. Война выдалась затяжная, изматывающая, сопровождавшаяся татарскими набегами. Гетман Юрий Хмельницкий, сын Богдана, переметнулся на польскую сторону. И все же по Андрусовскому договору Москве удалось добиться возвращения Смоленска, Дорогобужа, Невеля, Чернигова, Стародуба. Польша признала вхождение Левобережной Украины в состав России[3], но ее обладание Киевом ограничивалось двумя годами, а Запорожье подлежало совместному управлению двух государств. Обе стороны давали себе отчет в том, что в плане стратегическом они заинтересованы в отпоре османской экспансии. Идя по этому пути, Москва в 1681 году, после новой войны с турками, добилась согласия Порты на присоединение Левобережной Украины и Киева к России. Но обусловленный Андрусовским договором срок владения Киевом истек, передача его Польше не состоялась, и в отношениях Москвы и Варшавы появилось яблоко раздора. А в России после смерти Алексея Михайловича и его сына Федора десятилетний царь Петр делил престол со слабым телом и хилым умом братом Иваном, бразды правления взяла в свои руки сестра Софья, клан Нарышкиных ссорился с кланом Милославских, стрельцы своевольничали и бунтовали.
В это время на Западе готовилось великое – последний крестовый поход христианской Европы, назревала война с Османской империей, раздвинувшей свои границы до Венгрии. Россия была кровно заинтересована в отпоре Турецкой державе, но не готова к участию в коалиции по причине напряженных отношений с Польшей.
Инициатива в развязывании конфликта принадлежала турецкой стороне. Ситуация представлялась великому везиру Кара Мустафе, человеку решительному, честолюбивому и тщеславному, вполне благоприятной для нанесения удара: Венеция еще не оправилась от поражения в ходе долголетней войны (1645–1669 годы) с османами, в которой утратила остров Крит; Венгрии как единого целого не существовало, ее делили Турция, Римский император и мятежный магнат Имре Теколи. Могущественный король Франции Людовик XIV являлся смертельным врагом австрийского кайзера Леопольда и потенциальным союзником Высокой Порты. Войска во главе со знаменитыми полководцами А. Тюренном, С. Вобаном и А. Конде сражались в разных комбинациях с армиями Англии, Голландии, Швеции, Испании, Бранденбурга, Австрии и отдельных немецких княжеств. Людовику в это время удалось присоединить Лилль, 9 бельгийских городов, Мец, Туль, Верден, столицу Эльзаса Страсбург, он выгнал из Нанси герцога Лотарингии, входившей тогда в Германскую империю, и был заинтересован в том, чтобы отвлечь силы императора Леопольда на восток. Тайком он науськивал Порту на Австрию и писал своему послу Стамбул: «Решение султана выступить против Венгрии может прекрасно способствовать сохранению мира во всей Германии, или, по крайней мере, воспрепятствует тому, чтобы император бросил все войска на Рейн»[4].
Не от хорошей жизни османы ринулись вперед. Империя находилась в жесточайшем системном кризисе, разваливалась тимарная система землевладения – основа основ хозяйственной жизни государства и экономический фундамент вооруженных сил султаната. Вся земля принадлежала падишаху и делилась на участки, тимары и зеаметы, которые предоставлялись сипахи, кавалеристам, за службу в войске и на ее срок. Крестьян с земли не сгоняли, их обязанности по отношению к тимариоту в классический период истории (до конца XVI века) были строго регламентированы: трудовая повинность – три дня в год. При приезде «хозяина» община содержала его самого и его боевого коня три дня, на слуг эта повинность не распространялась. В его пользу шла также часть взимаемых с крестьян налогов. Система функционировала гладко, пока империя распространялась: завоевывались все новые и новые земли, нарезались тысячи и тысячи тимаров. В XVII столетии завоевания стали сокращаться, а потом и прекращаться, и сельское хозяйство, базировавшееся на сохе, косе и мотыге, забуксовало. Поскольку все сущее устанавливалось Аллахом и смене не подлежало, идея эволюции, в том числе развития и усовершенствования средств производства, застревала в закоулках мысли, понятия прогресса и обновления отсутствовали. Ревнители старины давали отпор любой попытке выйти за рамки привычных представлений, рассматривая это как посягательство на предначертания свыше. Усомнившихся в истинах Корана ожидала смерть.
3
Савин Г. А. Порта, Крым и страны Восточной Европы // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. М., 2001. С. 70–71
4
Гусарова Т. П. Австрийские Габсбурги во главе войны с османами 1683–1699 г. // Османская империя и страны… С. 243