Гумберг обернулся, услышав тихие шаги в его сторону. Из этой ночи он вынес урок, и впредь, по крайней мере здесь, был намного внимательнее. Тиа шла, аккуратно ступая босыми ногами по траве. Охотник приветственно поднял рассечённую девушкой, (рана затянулась ещё ночью) руку. Эльфийка сделала тоже самое, кинув презрительный взгляд на развалившегося рядом громко храпящего дварфа. Гумберг легонько пнул его, заставив проснуться. Не дожидаясь, когда тот придёт в себя, девушка заговорила:
— Староста вас ждёт, чужаки. И не рекомендую задерживаться, — холодно предупредила Тиа, а после ответила на вопросительный взгляд наёмника: — У меня терпение не вечное.
— Доброе утро. Гм, я видел только одного заболевшего. Где остальные? И почему он, — Мечник кинул бегает с другими детьми?
Эльфийка проследила за взглядом Гумберга. Вздрогнула.
— А что, другие могут из–за него заболеть? Этим вы люди и славитесь, принижать других из–за незначительных мелочей. Где? Тут бегают, что же им ещё делать? А другие дома сидят! — Огрызнулась эльфийка так, будто это было очевидно.
— Но почему его не вылечат?
— Потому что есть те, кому лекарство сейчас нужнее, идиот!
«Никаких медицинских палат и прочего. Ясно.» — Подумал охотник, ещё раз оглядевшись. Мальчик подбежал ближе, улыбнувшись девушке своими зияющими дырами зубами, и приветливо помахал той самой, окаменевшей рукой. Эльфийка помахала в ответ, натужно улыбнувшись. Ребёнок подобрал мяч и убежал к остальным детям.
— Пошли!
Пришлось поторапливаться. Тордрак, разбуженный резким голосом эльфийки, и всё ещё заспанный, шёл, еле перебирая свои короткие ноги. Наёмник же внимательно рассматривал дом старосты, который так нормально вчера и не разглядел. Самый обычный, такой же, как и все остальные шатры, единственное — странный камень на верхушке, высеченный в форме звезды. И, кажется, он слегка пульсировал. По крайней мере, Гумбергу так показалось.
— И это её дом? Такая же лачуга, как и все остальные. — Прокомментировал Тордрак, вызвав недовольный взгляд провожатой.
Пепельноголовый мечник же догадывался, чем эта лачуга отличалась от остальных. Когда небо застилала тьма, а вся природа засыпала, как и жители этой деревни, светлячки, словно очарованные, стягивались к этому месту. Вполне возможно, не без причины в лице этого самого камня на верхушке. Но то были только догадки.
Из шатра вышли трое. Фараэль, молчаливая эльфийка, сопровождавшая наёмников ночью и третья, неизвестная Гумбергу.
Он никак не мог ожидать того, что предстало перед его взором. Тиа низко поклонилась, скромно сопровождая взглядом третью эльфийку. Стройная, она мягко ступала, абсолютно бесшумно, словно не касалась земли, как сам ветер. В простом, но аккуратном платье из белоснежного льна, открывающее загорелые плечи, она была такой же, как и все эльфы здесь — с волосами, цвета вороньего пера и карамельной кожей. Но было одно существенное отличие. Под покровом длинных, густых и блестящих ресниц, на пепельноволосого мечника смотрели два больших, ясных и голубых, как само небо, глаза. На чистом и аккуратном лице не было каких–либо татуировок. Она выглядела моложе любого эльфа в этом месте.
Прекрасная эльфийка приоткрыла рот, словно собиралась что–то сказать, разомкнув медные губы, но в последний момент передумала. Прошлась вперёд, хрупкими руками сняв венок из цветов, украшающий её волнистые, короткие волосы, и прижав его к скромной груди, взглянула в горящие глаза охотника, пытаясь в чём–то убедиться. Тихий вдох, и она заговорила:
— Скажи мне, человек, откуда ты?
Гумберг не сразу осознал, что обращались к нему. Пару секунд он простоял в ступоре, находясь под заинтересованными взором старосты.
— Гм, я издалека, госпожа.
Наёмник поклонился, встав на одно колено. Тордрак повторил за другом. Почему–то, никто из них не смел поднять глаз, посмотрев на эльфийку вновь. Любые мысли испарились, оставив двоих в немом ожидании будущего. Девушка подошла ближе, аккуратно взяла охотника за голову, погрузив свои тонкие пальцы в его тусклые волосы и подняла его лицо так, чтобы их глаза встретились. Девушка чуть улыбнулась.
— Скажи, человек, знаешь ли ты, кто твои родители?