— Гм, нет, госпожа.
— Прошу, Ринн, подойди сюда, — староста обратилась к эльфийке, выходившей с ней из шатра, — А теперь, человек, взгляни на неё и ответь, знакома ли она тебе?
Эльфийка, сопровождавшая охотника, не сразу поняла, что от неё хотели. Она дёрнулась, как будто проснувшись только сейчас, и неуверенными шагами подошла к старосте, боязно посмотрев на Гумберга. Мечник, стоявший на одном колене, замер. На мгновение ему показалось, что он смотрит в зеркало. Они молчали.
— Да вы же одинаковые… — Прошептал, нарушив молчание, Тордрак.
Тиа, так и не поднявшаяся с колен, покрутила головой, не понимая, о чём идёт речь. Фараэль пригляделся к Гумбергу, замерев с широко раскрытыми глазами. Именно эта девушка отличалась от всех эльфов в поселении. В темноте наёмник не разглядел, но теперь понимал, почему Тордрак посчитал именно так. У эльфийки, названной Ринн, была бледная кожа, в отличии от любого другого эльфа в этом лесу, такая же, как у Гумберга. У неё были тусклые, пепельные волосы, такие же, как у охотника, стянутые в неряшливою косичку на затылке. Такие же горящие глаза, как и у пепельноволосого мечника, но светлого, зелёного цвета, словно ярчайшие в мире изумруды. Но она была эльфийкой, это определённо, а он, в прошлом, человеком. Эльфийкой по внешности и натуре, начиная от пяток и до самых кончиков острых ушей.
Гумберг был потрясён, потрясён до самой глубины его тусклой, ничтожной души. Наёмник не мог выдавить из себя ни слова. Шок, подкосивший и чуть не заставивший упасть, дикое желание выпалить десятки, сотни вопросов, и вместе с тем что–то такое, что сдерживало все желания. В голове тут же начали рыться неисчисляемое множество вопросов, но ни единый из них охотник не осмеливался озвучить.
— Т..ты… — Всё что он смог выдавить из себя.
Голос бледного наёмника впервые в жизни дрогнул. Сердце забилось чаще, а сам Гумберг почувствовал, как кровь начала двигаться по телу. Внутри стало как–то тепло, впервые за долгие, долгие годы. Это ощущение сбивало с толку не слабее, чем кратковременный шок.
— Вижу твоё замешательство, человек. — Староста отпустила голову охотника, но та так и осталась в том же положении. — Думаю, нам лучше поговорить внутри. Тиа, ты давно могла встать. Все, пойдёмте.
Она развернулась, придержав платье, и такими же лёгкими шагами ушла в сторону дома. Фараэль поддержал её за руку, пригнувшись. Эльфийка скрылась внутри, оставив молчавших гостей снаружи. Ринн и Гумберг так и не двигались, оставаясь в немом окаменении. Тиа всё также осматривала то бледного охотника, то такую же бледную эльфийку. Тордрак встал, покосившись на эльфов, и тихо потрепал за плечо друга.
— Чёрт, Серый, давай вставай, идём.
Мечник опомнился, отведя взгляд от ошарашенной эльфийки и поднялся с колен. Но вместо того, чтобы зайти внутрь, он приблизился к девушке, взяв её за тёплые руки. Та отпрянула, но не вырвалась. Гумберг подошёл ближе, чуть ли не вплотную, посмотрев ей в глаза.
— Ответь мне, сколько ты уже… такая?
Его голос был абсолютно холоден и спокоен, как и взгляд, несмотря на то, что всего секунду назад его распирало изнутри. Это действие, вместе с его вопросом, заставшим всех врасплох, ввели девушку в краску. На бледном лице появился контрастирующий с кожей румянец. Гумберг отпустил её ладони.
И только Фараэль смотрел в след старосты.
— Десять лет. — Тихо прошептала эльфийка с татуировкой ласточки под веком.
«Как я и думал. Её руки тёплые, а также реакция…» — размышлял охотник, — «Десять лет значит? Долго.»
Тиа откровенно пялилась на пепельноволосого наёмника. Не так, как обычно до этого, теперь в её взгляде что–то изменилось. То было замешательство и… Интерес? Она еле заметно вздрагивала, находя взглядом всё больше и больше похожих черт, и деталей в их внешности.
— Эгкхм, — Фараэль прокашлялся, — Староста сказала войти. Идём, плохо будет заставлять её ждать.
Услышав голос эльфа, Гумберг отошёл от эльфийки, и спокойной, но всё ещё нетвёрдой походкой последовал внутрь. Все остальные, молча, направились следом. Почему–то, сейчас охотник чувствовал… Пустоту.
Тепло. Внутри было тепло, но никак не душно. В шатре не было источников света в лице факелов или ламп, как привыкли путники, не было здесь и импровизированных окон, как в других домах. Вместо этого повсюду летали небольшие, цветные огоньки под потолком. «Магия» — Пронеслось в голове у наёмника. Пол был украшен множеством разноцветных камушков и мягких ковров. Балки, держащие шатёр, были украшены множеством рисунков и украшений из обсидиана. Засушенные цветы и ягоды находились всюду, своим запахом дурманя разум. Десятки, а то и несколько десятков венков были у края, сложенные в одну большую кучу.