Город и вправду напоминал чистый лист чертежной бумаги, на котором можно было создавать эскизы новой, тщательно спланированной столицы. Но кто мог заняться этим в первые послевоенные годы? Средств в казне столичной администрации хватало лишь на восстановление жизненно необходимых объектов и коммуникаций. Подлинными хозяевами Токио были офицеры штаба генерала Макартура, меньше всего заботившиеся о будущем облике оккупированного города. На месте хаотичной мозаики лишенных зелени- унылых бетонных квадратов центра и убогих деревянных закоулков окраин словно по законам генетики воссоздавалась столь же плохо приспособленная для жизни копия довоенного Токио.
Первая со времен Токугава серьезная попытка упорядочить столицу, уменьшить остроту ее проблем была предпринята во время подготовки к Токийской Олимпиаде 1964 г. Был создан комплекс современных стадионов, проложены широкие, по токийским меркам, проспекты, построен новый телецентр и сразу ставшая достопримечательностью города телевизионная вышка, центр города и международный аэропорт Ханэда соединила ветка монорельсовой железной дороги. Вошли в строй первые участки разветвленной ныне сети надземных скоростных дорог, заметно выросла протяженность линий возникшего еще в 1927 г. метро и городской железной дороги. Вокруг Олимпийской деревни разбили самый большой в Токио парк Йойоги, ставший излюбленным местом отдыха истосковавшихся по зелени столичных жителей.
Смелый и крайне дорогостоящий замысел проектировщиков воплотился в жизнь благодаря нескольким причинам. Прежде всего, Япония переживала начальный период «экономического чуда», налоги с прибылей столичных компаний рекой текли в городскую казну. Кроме того, в 1951 г. был подписан сан-францисский договор, закончилась оккупация, и американское командование постепенно возвращало японским властям некоторые из расположенных прямо в центре города баз. На месте одной из них, Кэмп-Вашингтон, к примеру, уместились несколько спортивных залов и парк Йойоги.
Но ни предолимпийская, ни прочие последовавшие одна за другой программы перестройки Токио не смогли все же разрешить многочисленные проблемы «большой деревни». Столица росла быстрее, чем архитекторы разрабатывали свои планы. И гораздо быстрее, чем необходимые средства попадали в распоряжение мэрии. Неудивительно поэтому, что Токио, по существу, остается конгломератом полуавтономных кварталов — «слобод», каждый из которых, как и в старину, имеет свое лицо, свою «специальность». Недаром ведь столицу прозвали еще и «большой мандарин», подразумевая при этом, что у тесно прилегающих друг к другу районов-долек нет общей сердцевины, центра.
Центром можно было бы считать окруженный спиралевидным рвом холм с сохранившимися древними каменными стенами и отстроенным из железобетона императорским дворцом. Но дворец и его главный обитатель утратили свою былую роль — послевоенная конституция объявила императора «символом государства и единства нации», лишив его какой-либо реальной власти. Правда, дважды в год ворота дворца распахиваются, чтобы впустить становящуюся все более многочисленной толпу монархистов. Да и среди консервативных политических деятелей растет число сторонников возрождения былой власти императора ради восстановления хотя бы части рухнувшей в 1945 г. военно-политической системы. И все же зеленый овал в самом центре карты Токио так и остается лишенным ореола власти.
Власть же надо искать в примыкающих к дворцу «слободах» — Касумигасэки, Нагата-тё, Маруноути, Отэмати. «Специальность» первых двух — власть политическая, государственная. Практически все важнейшие министерства и иные правительственные учреждения сосредоточены в нескольких тесных кварталах района Касумигасэки. Малопривлекательные многоэтажные здания из стекла и бетона столь же трудноотличимы друг от друга, как и выстроившиеся перед ними длинные шеренги черных лимузинов высокопоставленных чиновников, как волны однообразно одетых и причесанных служащих, которые в урочный час накатываются то на подъезды министерств, то на соседние станции метро.
Неподалеку, на вершине невысокого холма, массивное, чем-то напоминающее ступенчатую ацтекскую пирамиду здание парламента. Построенное в 1937 г., оно стало одним из немногих строений, уцелевших в годы войны. Японцам хорошо знакомы просторные залы заседаний двухпалатного парламента. Во время самых важных дебатов, созываемых дважды в год обычных сессий, а также становящихся обычными дополнительных, «чрезвычайных» сессий, из парламента ведутся прямые телевизионные трансляции. В перерывах между обычными и «чрезвычайными» сессиями по переполненным бархатом и дорогим полированным деревом залам, величественным лестницам и длиннейшим мраморным коридорам служители в особой форме водят экскурсантов. Чаще всего это школьники или туристы из провинции. Не слишком трудно получить пропуск на галерею для публики и во время парламентских дебатов. Отдельные места всегда зарезервированы для корреспондентов, в том числе и иностранных. У каждой партии в здании парламента есть свои помещения, выполняющие одновременно роль комнат отдыха, клубов и штабов. Величина помещений зависит от числа депутатов, и поэтому после выборов неудачникам приходится с горечью испытать еще один удар — переехать в менее просторный «штаб-клуб».
Рядом со зданием парламента разместились постоянные штаб-квартиры двух главных партий — правящей Либерально-демократической (ЛДП) и основной оппозиционной — Социалистической партии Японии (СПЯ). Другие ведущие партии — Коммунистическая партия Японии (КПЯ), Комэйто и Партия демократического социализма (ПДС) построили свои штаб-квартиры подальше, в других районах столицы. Пяти-шестиэтажные бетонные коробки партийных центров ничем не отличаются от окружающих их зданий контор и банков. Да и внутри сосредоточенные аппаратчики и разносящие чай по кабинетам начальства девушки в скромных туалетах точь-в-точь копируют модели поведения деловой Японии. Некоторое разнообразие в чинную обстановку вносят шумные и веселые помещения журналистов — как правило, редакции партийных органов расположены прямо в зданиях штаб-квартир партий. В них же размещаются хранилища документов, среди которых особенно охраняются данные о членах партии. Ведь тут таится немало сюрпризов и секретов.
Иногда, как это случалось с ЛДП, в учетных карточках членов партии обнаруживались имена… кошек и собак, которых в погоне за массовостью вносили недовыполнявшие план приема местные функционеры. Иногда же, как в случае с Компартией Японии и Социалистической партией, членство сопряжено с немалыми проблемами, даже с риском для личной безопасности партийца и членов его семьи. За левыми партиями следят не только полицейские в форме и штатском, но и боевики ультраправых организаций, угрожающие «очистить Японию от красной скверны». Надолго запомнилось мне посещение одного здания по соседству с Центральным Комитетом КПЯ. Обшаривающие подходы телекамеры, заложенные мешками с песком окна, матрасы на полу, на которых отдыхали готовящиеся заступить на охрану дружинники. Предосторожности нелишни. Фашиствующие молодчики систематически устраивают нападения: бросают бутылки с зажигательной смесью, таранят ворота своими автобусами. Свои проблемы и у консервативных сил — здание штаб-квартиры ЛДП поджигали из огнеметов ультралевые экстремисты. Они же систематически обстреливают самодельными ракетами императорский дворец.
И без того перенасыщенный полицией центр Токио несколько раз в году становится похожим на военный лагерь: серые полицейские автобусы с решетками на окнах перегораживают улицы, оставляя лишь неширокое пространство для проезда машин. Тут же перед расставленными на асфальте «ежами» бойцы спецформирований полиции в бронежилетах и шлемах проверяют документы автомобилистов и багажники. Низко над домами летают вертолеты, а дирижабли со спецаппаратурой бесшумно скользят в высоте. Чаще всего приготовления объясняются визитом какого-либо заморского гостя или проведением международной встречи. Но раз в год вся эта суета объясняется съездом правящей партии.